Page 443 - Рассказы

выпил вина больше, чем полагается… Подождите!
Он отошел к окну, поднял локти, оперся о подоконник и долго и внимательно
разглядывал пылинки, осевшие на стекле.
Мысли у него были разорванные, растрепанные, как облака после бури…
«Вот эта дождевая засохшая клякса чрезвычайно напоминает очертание Африки, –
подумал Меценат. – Да… Африка! Туда мы не доехали… Поленилась Принцесса. А будь мы
в Египте – ничего бы этого и не случилось… Восемь лет!.. И как легко их составить, эти
восемь: след от двух пустых осушенных винных стаканов рядышком – вот тебе и восьмерка.
Гм… Ленивая одалиска… Пожалуй, что и не ленивая. И одалиска не ленивая, и леопард – не
леопард».
– Я с ним и в цирк, и в кинематограф, как порядочная, а потом его товарищ, знаешь,
брюнетик такой, Вася, говорит: «Да какой он студент Лесного института?! На дровяном
складе служит. Доски записывает вовсе». – «Что вы ко мне со своими досками лезете», –
говорю я, а сама плачу, плачу, как дура, верное слово, плачу, – доносилась из-за стены
монотонная, печальная повесть Лели.
Меценат вдруг оторвался от окна и обратил совершенно спокойное лицо к Куколке:
– Ф-фу! Прошло. Ну, теперь рассказывайте, севильский обольститель, как же это все
случилось?
– Да вот – в самых кратких словах, потому что вас там дамы ждут, неловко оставлять
их скучать! На другой день после знакомства заехал я к ней просто из вежливости, думал, не
застану дома, оставлю карточку. Вдруг говорят: «Вас просят». Ну, выпили мы чаю,
посидели… то есть сидел я, она лежала… Поговорили. Ухожу я, она говорит: приезжайте
еще на днях, привозите стихи, почитайте. Я думал, она стихами заинтересовалась! Приехал
вторично, стал ей читать, а она, представьте, заснула, кажется! Очень странная дама. Потом,
когда я кончил, очнулась и говорит: «Что вы там сидите, сядьте около меня!» Присел я на
кушетку, а эта самая… Принцесса стала мне волосы гладить. Я думал все-таки, что кое-что
из моих стихов ей понравилось и она… одобряет, а она обняла меня за шею и говорит вдруг:
«Поцелуйте меня!» Я немножко испугался и ушел. Потом она два раза вызывала меня к
телефону…
Сама заезжала в экипаже… Кататься на Острова приглашала… Я один раз по слабости
характера поехал, потом стал отказываться… Неприятно, знаете, когда человек все время
говорит: «Вы меня разбудили, вы меня разбудили».
– Да… неужели… она заезжала за вами?!
– Ей-богу.
– Но ведь эта… Принцесса… ленива, как сотня сытых кошек!
– Не знаю, что с ней сталось – совсем не такая, как первый вечер… Глаза сверкают,
румянец во всю щеку и губы облизывает, как вампир, ищущий крови. Я ее даже, знаете ли,
немного боюсь. Вчера вечером четвертую записку от нее получил. Звонит, пишет,
заезжает…
– Что ж вы от меня хотите? – странным голосом спросил Меценат.
– Вы с ней… ближе знакомы, чем я. Посоветуйте, как всю эту историю ликвидировать?
Чтобы было не обидно для нее и чтоб мне не терять мужского достоинства. Такая
неприятность, знаете! В первый раз у меня это. Впрочем, простите, Меценат… но, может
быть, мне было бы лучше посоветоваться по этому поводу не с вами, а… с Новаковичем,
например? А то вы… какой-то странный!
– Нет, нет. Вы как раз обратились по настоящему адресу. Умнее ничего нельзя было
придумать! А сделайте вы, чтобы выйти с честью, вот что… Возьмите портрет той особы,
которую вы любите, напишите на обороте: «Моя невеста» – да и пошлите ей без всякого
письма. Она поймет, и все кончится красиво.
– Вы думаете? А это… удобно?
– Чрезвычайно. Я вам советую, как лицо… не заинтересованное.
За портьерой вдруг послышался мужской смех, возня и крики: