Page 242 - Доктор Живаго

сухие звездочки снега, а маленькие промежутки белой бумаги между маленькими черными
буковками, белые, белые, без конца, без конца.
Юрий Андреевич непроизвольно застонал и схватился за грудь.
Он почувствовал, что падает в обморок, сделал несколько ковыляющих шагов к дивану
и повалился на него без сознания.

ЧАСТЬ четырнадцатая.
ОПЯТЬ В ВАРЫКИНЕ

1

Установилась зима. Валил снег крупными хлопьями. Юрий Андреевич пришел домой
из больницы.
— Комаровский приехал, — упавшим хриплым голосом сказала вышедшая навстречу
ему Лара. Они стояли в передней. У нее был потерянный вид, точно у побитой.
— Куда? К кому? Он у нас?
— Нет, конечно. Он был утром и хотел прийти вечером. Он скоро заявится. Ему надо
поговорить с тобой.
— Зачем он приехал?
— Я не все поняла из его слов. Говорит, будто он тут проездом на Дальний Восток, и
нарочно дал крюку и своротил к нам в Юрятин, чтобы повидаться. Главным образом, ради
тебя и Паши. Он много говорил о вас обоих. Он уверяет, что все мы втроем, то есть ты,
Патуля и я в смертельной опасности, и что только он может спасти нас, если мы его
послушаемся.
— Я уйду. Я не желаю его видеть.
Лара расплакалась, попыталась упасть перед доктором на колени и, обняв его ноги,
прижаться к ним головою, но он помешал ей, насильно удержав ее.
— Останься ради меня, умоляю тебя. Я ни с какой стороны не боюсь очутиться с глазу
на глаз с ним. Но это тягостно. Избавь меня от встречи с ним наедине. Кроме того, это
человек практический, бывалый. Может быть, он действительно посоветует что-нибудь. Твое
отвращение к нему естественно. Но прошу тебя, пересиль себя. Останься.
— Что с тобою, ангел мой? Успокойся. Что ты делаешь? Не бросайся на колени.
Встань. Развеселись. Прогони преследующее тебя наваждение. Он на всю жизнь запугал
тебя. Я с тобою. Если нужно, если ты мне прикажешь, я убью его.
Через полчаса наступил вечер. Стало совершенно темно. Уже с полгода дыры в полу
были везде заколочены. Юрий Андреевич следил за образованием новых и во-время забивал
их. В квартире завели большого пушистого кота, проводившего время в неподвижной
загадочной созерцательности. Крысы не ушли из дому, но стали осторожнее.
В ожидании Комаровского Лариса Федоровна нарезала черного пайкового хлеба и
поставила на стол тарелку с несколькими вареными картофелинами. Гостя собирались
принять в бывшей столовой старых хозяев, оставшейся в прежнем назначении. В ней стояли
больших размеров дубовый обеденный стол и большой тяжелый буфет того же темного дуба.
На столе горела касторка в пузырьке с опущенным в нее фитилем, — переносная докторская
светильня.
Комаровский пришел из декабрьской темноты весь осыпанный валившим на улице
снегом. Снег слоями отваливался от его шубы, шапки и калош и пластами таял, разводя на
полу лужи. От налипшего снега мокрые усы и борода, которые Комаровский раньше брил, а
теперь отпустил, казались шутовскими, скоморошьими. На нем была хорошо сохранившаяся
пиджачная пара и полосатые брюки в складку. Перед тем, как поздороваться и что-нибудь
сказать, он долго расчесывал карманною гребенкой влажные примятые волосы и утирал и
приглаживал носовым платком мокрые усы и брови. Потом с выражением молчаливой