Page 243 - Доктор Живаго

многозначительности одновременно протянул обе руки, левую — Ларисе Федоровне, а
правую — Юрию Андреевичу.
— Будем считать, что мы знакомы, — обратился он к Юрию Андреевичу. — Я ведь так
хорош был с вашим отцом, — вы, наверное, знаете. На моих руках дух испустил. Все
вглядываюсь в вас, ищу сходства. Нет, видимо, вы не в батюшку. Широкой натуры был
человек. Порывистый, стремительный. Судя по внешности, вы скорее в матушку. Мягкая
была женщина.
Мечтательница.
— Лариса Федоровна просила выслушать вас. По её словам, у вас ко мне какое-то дело.
Я уступил её просьбе. Наш разговор поневоле вынужденный. По своей охоте я не искал бы
знакомства с нами, и не считаю, что мы познакомились. Поэтому ближе к делу. Что вам
угодно?
— Здравствуйте, хорошие мои. Всё, решительно всё чувствую и насквозь, до конца всё
понимаю. Простите за смелость, вы страшно друг к другу подходите. В высшей степени
гармоническая пара.
— Должен остановить вас. Прошу не вмешиваться в вещи, вас не касающиеся. У вас не
спрашивают сочувствия. Вы забываетесь.
— А вы не вспыхивайте так сразу, молодой человек. Нет, пожалуй, вы все же скорее в
отца. Такой же пистолет и порох.
Да, так с вашего позволения, поздравляю вас, дети мои. К сожалению однако вы не
только по моему выражению, но и на самом деле дети, ничего не ведающие, ни о чем не
задумывающиеся. Я тут только два дня и узнал больше о вас, чем вы сами подозреваете. Вы,
не помышляя о том, ходите по краю пропасти. Если чем-нибудь не предотвратить опасности,
дни вашей свободы, а может быть, и жизни сочтены.
Есть некоторый коммунистический стиль. Мало кто подходит под эту мерку. Но никто
так явно не нарушает этой манеры жить и думать, как вы, Юрий Андреевич. Не понимаю,
зачем гусей дразнить. Вы — насмешка над этим миром, его оскорбление.
Добро бы это было вашей тайной. Но тут есть влиятельные люди из Москвы. Нутро
ваше им известно досконально. Вы оба страшно не по вкусу здешним жрецам Фемиды.
Товарищи Антипов и Тиверзин точат зубы на Ларису Федоровну и на вас.
Вы мужчина, вы — вольный казак, или как это там называется. Сумасбродствовать,
играть своею жизнью ваше священное право. Но Лариса Федоровна человек несвободный.
Она мать. На руках у нее детская жизнь, судьба ребенка.
Фантазировать, витать за облаками ей не положено.
Я всё утро потерял на уговоры, убеждая её отнестись серьезнее к здешней обстановке.
Она не желает меня слушать.
Употребите свой авторитет, повлияйте на Ларису Федоровну. Она не вправе шутить
безопасностью Катеньки, не должна пренебрегать моими соображениями.
— Я никогда никого в жизни не убеждал и не неволил. В особенности близких. Лариса
Федоровна вольна слушать вас или нет. Это её дело. Кроме того, ведь я совсем не знаю о чем
речь. То, что вы называете вашими соображениями, неизвестно мне.
— Нет, вы мне все больше и больше напоминаете вашего отца.
Такой же несговорчивый. Итак, перейдем к главному. Но так как это довольно сложная
материя, запаситесь терпением. Прошу слушать и не перебивать.
Наверху готовятся большие перемены. Нет, нет, это у меня из самого достоверного
источника, можете не сомневаться. Имеется в виду переход на более демократические
рельсы, уступка общей законности, и это дело самого недалекого будущего.
Но именно вследствие этого, подлежащие отмене карательные учреждения будут под
конец тем более свирепствовать и тем торопливее сводить свои местные счеты. Ваше
уничтожение на очереди, Юрий Андреевич. Ваше имя в списке. Говорю это не шутя, я сам
видел, можете мне поверить. Подумайте о вашем спасении, а то будет поздно.
Но все это было пока предисловием. Перехожу к существу дела.