Page 248 - Доктор Живаго

разъезженной дороги. Катя и Лара были в шубах, сковывавших движения. На боковых
наклонах и ухабах они вскрикивали и смеялись до колик, перекатываясь с одного края саней
на другой и неповоротливыми кулями зарываясь в сено.
Иногда доктор нарочно, для смеху, переворачивал сани набок и, без всякого вреда для
них, вываливал Лару и Катю в снег. Сам он, протащившись несколько шагов на возжах по
дороге, останавливал Савраску, выравнивал и ставил сани на оба полоза и получал
нахлобучку от Лары и Кати, которые отряхивались, садились в сани, смеялись и сердились.
— Я покажу вам место, где меня остановили партизаны, — пообещал им доктор, когда
отъехали достаточно от города, но не мог сделать обещанного, потому что зимняя голизна
лесов, мертвый покой и пустота кругом меняли местность до неузнаваемости. — Вот! —
вскоре воскликнул он, по ошибке приняв первый дорожный столб Моро и Ветчинкина,
стоявший в поле, за второй, в лесу, у которого его захватили. Когда же они промчались мимо
этого второго, остававшегося на прежнем месте, в чаще у Сакминского распутья, столба
нельзя было распознать сквозь рябившую в глазах решетку густого инея, филигранно
разделявшего лес под серебро с чернью. И столба не заметили.
В Варыкино влетели засветло и стали у старого Живаговского дома, так как по дороге
он был первым, ближе Микулицынского.
Ворвались в дом торопливо, как грабители, — скоро должно было стемнеть. Внутри
было уже темно. Половины разрушений и мерзости Юрий Андреевич второпях не разглядел.
Часть знакомой мебели была цела. В пустом Варыкине уже некому было доводить до конца
начатое разрушение. Из домашнего имущества Юрий Андреевич ничего не обнаружил. Но
его ведь не было при отъезде семьи, он не знал, что они взяли с собою, что оставили. Лара
между тем говорила:
— Надо торопиться. Сейчас настанет ночь. Некогда раздумывать. Если располагаться
тут, то — лошадь в сарай, провизию в сени, а нам сюда, в эту комнату. Но я противница
такого решения. Мы достаточно об этом говорили. Тебе, а значит и мне, будет тяжело. Что
тут такое, ваша спальня? Нет, детская. Кроватка твоего сына. Для Кати будет мала. С другой
стороны, — окна целы, стены и потолок без щелей. Кроме того, великолепная печь, я уже
восхищалась ею в прошлый приезд. И если ты настаиваешь, чтобы все-таки тут, хотя я
против этого, тогда я — шубу долой и мигом за дело. И первым делом за топку. Топить,
топить и топить. Первые сутки день и ночь не переставая. Но что с тобою, мой милый. Ты
ничего не отвечаешь.
— Сейчас. Ничего. Прости пожалуйста. Нет, знаешь, действительно посмотрим лучше
у Микулицыных.
И они проехали дальше.

5

Дом Микулицыных был заперт на висячий замок, навешенный в уши дверного засова.
Юрий Андреевич долго отбивал его и вырвал с мясом, вместе с оставшеюся на винтах
отщепившейся древесиной. Как и в предшествующий дом, внутрь ввалились второпях, не
раздеваясь, и в шубах, шапках и валенках прошли вглубь комнат.
В глаза сразу бросилась печать порядка, лежавшая на вещах в некоторых углах дома,
например, в кабине Аверкия Степановича.
Тут кто-то жил, и совсем еще недавно. Но кто именно? Если хозяева или кто-нибудь
один из них, то куда они девались и почему наружную дверь заперли не на врезанный в нее
замок, а приделанный висячий? Кроме того, если бы это были хозяева и жили тут долго и
постоянно, дом убран был бы весь сплошь, а не отдельными частями. Что-то говорило
вторгшимся, что это не Микулицыны. В таком случае кто же? Доктора и Лару неизвестность
не беспокоила. Они не стали ломать над этим голову. Мало ли было теперь брошенных
жилищ с наполовину растащенной движимостью? Мало укрывающихся преследуемых?
«Какой-нибудь разыскиваемый белый офицер», — единодушно решили они. —