Page 125 - Донские рассказы

Упал, заглядывая в меркнущие глаза; веки, кровью залитые, приподымая, тряс
безвольное, податливое тело… Но накрепко закусил Николка посинелый кончик языка,
будто боялся проговориться о чем-то неизмеримо большом и важном.
К груди прижимая, поцеловал атаман стынущие руки сына и, стиснув зубами
запотевшую сталь «маузера», выстрелил себе в рот…
А вечером, когда за перелеском замаячили конные, ветер донес голоса, лошадиное
фырканье и звон стремян, с лохматой головы атамана нехотя сорвался коршун-
стервятник. Сорвался и растаял в сереньком, по-осеннему бесцветном небе.
1924