Page 129 - Донские рассказы

III
С милиционером, ехавшим в округ, переказывал Григорию секретарь ячейки Политов в
станицу прийти.
До света вышел Григорий и к обеду с бугра увидел колокольню и домишки, покрытые
соломой и жестью. Волоча намозоленные ноги, добрел до площади.
Клуб в поповском доме. По новым дорожкам, пахнущим свежей соломой, вошел в
просторную комнату.
От ставней закрытых – полутемно. У окна Политов рубанком орудует – раму мастерит.
– Слыхал, брат, слыхал… – Улыбнулся, подавая вспотевшую руку. – Ну, ничего не
попишешь! Я справлялся в округе: там на маслобойный завод ребята требовались,
оказывается, уже набрали на двенадцать человек больше, чем надо… Постерегешь
табун, а осенью отправим тебя в ученье.
– Тут хоть бы эта работа была… Кулаки хуторные страсть как не хотели меня в пастухи…
Мол, комсомолец – безбожник, без молитвы будет стеречь… – смеется устало Григорий.

Политов рукавом смел стружки и сел на подоконник, осматривая Григория из-под
бровей, нахмуренных и мокрых от пота.

– Ты, Гриша, худющий стал… Как у тебя насчет жратвы?

– Кормлюсь.
Помолчали.
– Ну, пойдем ко мне. Литературы свежей тебе дам: из округа получили газеты и книжки.

Шли по улице, уткнувшейся в кладбище. В серых ворохах золы купались куры, где-то
скрипел колодезный журавль, да тягучая тишина в ушах звенела.

– Ты оставайся нынче. Собрание будет. Ребята уже заикались по тебе: «Где Гришка, да
как, да чего?» Повидаешь ребят… Я нынче доклад о международном положении делаю…
Переночуешь у меня, а завтра пойдешь. Ладно?
– Мне ночевать нельзя. Дунятка одна табун не устерегет. На собрании побуду, а как
кончится – ночью пойду.
У Политова в сенцах прохладно.

Сладко пахнет сушеными яблоками, а от хомутов и шлей, развешанных по стенам, –
лошадиным потом. В углу – кадка с квасом, и рядом кривобокая кровать.
– Вот мой угол: в хате жарко…

Нагнулся Политов, из-под холста бережно вытянул давнишние номера «Правды» и две
книжки.

Сунул Григорию в руки и излатанный мешок растопырил:
– Держи…

За концы держит мешок Григорий, а сам строки газетные глазами нижет.
Политов пригоршнями сыпал муку, встряхнул до половины набитый мешок и в горницу
мотнулся.
Принес два куска сала свиного, завернул в ржавый капустный лист, в мешок положил,
буркнул:
– Пойдешь домой – захвати вот это!

– Не возьму я… – вспыхнул Григорий.