Page 175 - Донские рассказы

III
Через станицу лежит большой тракт.

На прогоне, возле часовни, узлом сходятся дороги с хуторов, тавричанских участков,
соседних выселков. Через станицу на Северный фронт идут казачьи полки, обозы,
карательные отряды. На площади постоянно народ. Возле правления взмыленные
лошади нарочных грызут порыжелый от дождей палисадник. В станичных конюшнях
интендантские и артиллерийские склады 2-го Донского корпуса.

Часовые кормят разжиревших свиней испорченными консервами. На площади пахнет
лавровым листом и лазаретом. Тут же тюрьма. Наспех сделанные ржавые решетки.
Возле ворот – охрана, полевая кухня, опрокинутая вверх дном, и телефонная будка.
А по станице, по глухим сплюснутым переулкам вдоль хворостяных плетней ветреная
осень метет ржавое золото листьев клена и кудлатит космы камыша под крышами
сараев.
Прошел Петька до тюрьмы. У ворот – часовые.

– Эй ты, малый, не подходи близко!.. Стой, говорят тебе!.. Тебе кого надо?
– Отца повидать… Кремнев Фома по фамилии.

– Есть такой. Погоди, спрошу у начальника.

Часовой идет в будку, из-под лавки выкатывает надрезанный арбуз, медленно режет его
шашкой, ест, с хрустом чавкая и сплевывая под ноги Петьке бурые семечки.
Петька смотрит на скуластое, бронзовое от загара лицо, дожидается, пока часовой
кончит есть. Тот, размахнувшись, бросает арбузную шляпку в ковыляющую мимо
свинью, долго и серьезно смотрит ей вслед и, позевывая, берет телефонную трубку.

– Тут к Кремневу парнишка пришел на свидание. Дозволите пропустить, ваше
благородие?
Петька слышит, как в телефонной трубке хрипит чей-то лающий бас, слов не разберет.

– Погоди тут, тебя обыщут!..

Минуту спустя в калитку выходят двое казаков.
– Кто к Кремневу? Ты? Поднимай руки вверх!..

Шарят в Петькиных карманах, щупают рваный картуз, подкладку пиджака.
– Скидай штаны! Ну, сволочь, засовестился… Что ты, красная девка, что ли?..

Калитка хлопает за Петькиной спиной, гремит засов, мимо решетчатых окон идут в
комендантскую, и из каждой щели на Петьку смотрят разноцветные глаза.

В длинном коридоре воняет человеческими испражнениями, плесенью. Каменные стены
цветут влажным зеленым мхом и гнилыми грибами. Тускло светят жирники. У крайней
двери часовой остановился, выдернул засов, пинком ноги распахнул дверь.

– Проходи!
Нащупывая ногами дырявый пол, протягивая вперед руки, идет Петька к стене. Сверху,
сквозь малюсенькое окошечко, выдолбленное под самым потолком, просачивается
голубой свет осеннего дня.
– Петяшка?.. Ты?!

Голос отца стучит перебоями, как у долго болевшего. Рванулся Петька вперед, на полу
нащупал босой ногой войлок, присел и молча охватил руками перевязанную отцову
голову.