Page 289 - Донские рассказы

– Попомни, Ефим, убьют тебя – двадцать новых Ефимов будет. Понял? Толком тебе
говорю! Знаешь, как в сказке про богатырей? Одного убьют, а их обратно двое
получается… Ну, а нас не двое, а двадцать образуется!
В станицу пошел Ефим с утра. Побывал в исполкоме, в кредитном товариществе, в
милиции задержался, поджидая старшего милиционера. Покуда управился с делами –
смерклось.
Вышел из станицы и по гладкому, скользкому льду речки пошел домой. Вечерело. Щеки
слегка покалывал морозец. На западе неприветливо синела ночь. За поворотом
завиднелся хутор, темные ряды построек. Ефим прибавил шагу и, оглянувшись назад,
увидел: позади, шагах в двухстах, идут кучкой трое.
Смерив взглядом расстояние до хутора, Ефим пошел быстрее, но, оглянувшись через
минуту, увидел, что те, позади, не только не отстали, а даже как будто приблизились.
Охваченный тревогой, Ефим перешел на рысь. Бежал, как на ученье, плотно прижав
локти к бокам, вдыхая морозный воздух через нос. Хотел выбраться на берег, но
вспомнил, что там глубокий снег, и снова побежал вдоль речки.
Случилось так: не рассчитав движения, поскользнулся, не выправился и упал.
Поднимаясь, глянул назад, его настигли… Передний бежал упруго и легко, на бегу
размахивая колом.
Ужас едва не вырвал из горла Ефима крик о помощи, но до хутора было больше версты:
крик все равно никто не услышит. В короткий миг осознав это, Ефим сжал губы и молча
рванулся вперед, пытаясь наверстать время, потерянное при падении. Несколько минут
расстояние, лежавшее между ним и передним из трех, как будто не сокращалось, затем,
оглянувшись, Ефим увидел, что бежавший позади настигает его. Собрав все силы,
помчался быстрее, и тут слух его уловил новый звук: по льду, глухо вызванивая,
стремительно скользил кол. Удар сбил Ефима с ног. Вскочив, он снова побежал. На
секунду вспомнил: так же бежал он под Царицыном, когда атакой выбивали белых, такое
же горячее удушье заливало тогда грудь… Кол, пущенный сильной рукой, опять свалил
Ефима с ног. Он не поднялся… Сзади кто-то страшным ударом в голову отбросил его в
сторону. В железный комок собрав всю волю, Ефим, качаясь, встал на четвереньки, но
его повалили навзничь.

«Лед почему-то горячий…» – сверкнула мысль. Глянув вбок, Ефим увидел у берега
надломленный стебель камыша. «Сломили и меня…» И сейчас же в тускнеющем
сознании огненные всплыли слова: «Попомни, Ефим, убьют тебя – двадцать новых
Ефимов будет!.. Как в сказке про богатырей…»

Где-то в камыше стоял тягучий, беспрерывный гул. Ефим не чувствовал, как в рот ему,
ломая зубы, выворачивая десны, глубоко всадили кол; не чувствовал, как вилы пронзили
ему грудь и выгнулись, воткнувшись в позвоночник…

Трое, покуривая, быстро шли к хутору, за одним из них поспешали борзые. Срывалась
метель, снег падал на лицо Ефима и уже не таял на холодных щеках, где замерзли две
слезинки непереносимой боли и ужаса.
1926