Page 284 - Донские рассказы

Вошли оба в хату и, сняв шапки, истово перекрестились.
– Здорово дневали!

– Здравствуйте, – ответил Ефим.
… – С погодкой, Ефим Миколаич! То-то денек ныне хорош выпал, пороша свежая, теперь
бы за зайчишками погонять.
– За чем же дело стало? – спросил Ефим, недоумевая, зачем пришли диковинные гости.

– Куда уж мне, – присаживаясь, заговорил Игнат. – Это тебе можно: дело молодое,
пришел ко мне, прихватил собак – в степь. Надысь собаки сами лису взяли возля
огородов.
Влас, распахнув шубу, сел на кровать и, покачивая люльку, откашлялся.

– Мы это к тебе, Ефим, пришли. Дельце есть.
– Говорите.

– Слыхали, что хочешь ты с нашего хутора переходить на жительство в станицу. Верно?
– Никуда я не собираюсь переходить. Кто вам это напел? – удивленно спросил Ефим.

– Слыхали промеж людей, – уклончиво ответил Влас, – и пришли из этого. Какой тебе
расчет переходить в станицу, когда можно под боком купить флигелек с подворьем и
совсем даже задешево.
– Это где же?
– В Калиновке. Продается недорого. Ежели хошь переходить – могем помочь и деньгами,
в рассрочку. И перебраться помогем.
Ефим улыбнулся:

– А вам бы хотелось спихнуть меня с рук?
– Ты выдумаешь! – Игнат замахал руками.

– Вот что я вам скажу. – Ефим подошел к Игнату вплотную. – С хутора я никуда не пойду,
и вы отчаливайте с этим! Я знаю, в чем дело! Меня вы не купите ни деньгами, ни
посулами! – Густо багровея, судорожно переводя дух, крикнул, как плюнул, в ехидное
бородатое лицо Игната: – Иди из моей хаты, старая собака! И ты, мельник… Идите,
гады!.. Да живей, покедова я вас с потрохами не вышиб!

В сенцах Игнат долго поднимал воротник шубы и, стоя к Ефиму спиной, раздельно
сказал:

– Тебе, Ефимка, это припомнится! Не хочешь добром уходить? Не надо. Тебя из этой хаты
вперед ногами вынесут!

Не владея собой, Ефим сграбастал воротник обеими руками и, бешено встряхнув Игната,
швырнул его с крыльца. Запутавшись в полах шубы, Игнат грузно жмякнулся о землю,
но вскочил проворно, по-молодому и, вытирая кровь с разбитых при падении губ,
кинулся на Ефима. Влас, растопырив руки, удержал его:
– Брось, Игнат, не сычас… успеется…

Игнат, угнувшись вперед, долго глядел на Ефима недвижным помутневшим взглядом,
шевелил губами, потом повернулся и пошел, не сказав ни слова. Влас шел позади,
обметая с его шубы налипший снег, и изредка оглядывался на Ефима, стоявшего на
крыльце.

Перед Святками к Ефиму во двор прибежала, обливаясь слезами, Дунька – Игнатова
работница.