Page 343 - Донские рассказы

золотисто-голубое шитво неба.
Осушив бутылку, зубарь весело блестит глазами, беспричинно смеется и кивками головы
гоняет шляпу с затылка на глаза и обратно.
– В суд подашь?

– Всчет чего?
– Дурочкин сполюбовник, да всчет того, что за два месяца заячий хвост получил!
Подашь, что ли?
– Не знаю… – нерешительно ответил Федор.

– Я тебе вот что скажу, – начал зубарь, похрустывая огурцом, – иди ты напрямки в хутор
Дубовской, там комсомолистовская ячейка. Ты к ним, они защиту дадут. Я, брат, сам в
Красной Армии служил и приветствую новую жизнь, но сам не могу, по причине
потомственной слабости… От отца и кровь передалась: водку пью, а при советском
социализме не должно быть подобного… Вот… А то бы я, – зубарь загадочно округлил
глаза, – образование поимел и в партию единогласно вписался! Уж я бы накрутил хвост
таким друзьям, как твой хозяин!..

Через минуту оживление его прошло. Устало оглядев бутылку от горлышка до донышка,
он любовно погладил ее рукой и уже безразличным тоном повторил:
– Жарь к комсомолистам. Там в обиду не дадут. Там твоя кровная родня. Такие же
голяки, как и мы с тобой.
Немного погодя он тут же под плетнем уснул. Федор сидел задумавшись, уронив голову
на руки, и не видел, как бежавшая мимо собачонка, обнюхав пьяного зубаря, подняла
ногу и, помочившись на него, зачикиляла дальше.
Пропели первые петухи. Около пруда, за поселком, в камыше закрякал матерый
селезень, где-то в поселке, то умолкая, то вновь оживая, сухо тарахтел барабан веялки.
Кто-то, пользуясь вёдром, веял всю ночь. Федор встал, поглядел на всхрапывающего
зубаря, хотел его разбудить, но, одумавшись, махнул рукой и не спеша пошел к гумнам.