Page 3 - Господин из Сан-Франциско
P. 3
писатель, была всесветная красавица, была изящная влюбленная пара, за которой все с
любопытством следили и которая не скрывала своего счастья: он танцевал только с ней, и
все выходило у них так тонко, очаровательно, что только один командир знал, что эта пара
нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги и уже давно плавает то на одном, то на
другом корабле.
В Гибралтаре всех обрадовало солнце, было похоже на раннюю весну; на борту
«Атлантиды» появился новый пассажир, возбудивший к себе общий интерес, – наследный
принц одного азиатского государства, путешествовавший инкогнито, человек маленький,
весь деревянный, широколицый, узкоглазый, в золотых очках, слегка неприятный – тем, что
крупные черные усы сквозили у него, как у мертвого, в общем же милый, простой и
скромный. В Средиземном море снова пахнуло зимой, шла крупная и цветистая, как хвост
павлина, волна, которую, при ярком блеске и совершенно чистом небе, развела весело и
бешено летевшая навстречу трамонтана. Потом, на вторые сутки, небо стало бледнеть,
горизонт затуманился: близилась земля, показались Иския, Капри, в бинокль уже виден был
кусками сахара насыпанный у подножия чего-то сизого Неаполь… Многие леди и
джентльмены уже надели легкие, мехом вверх, шубки; безответные, всегда шепотом
говорящие бои – китайцы, кривоногие подростки со смоляными косами до пят и с девичьими
густыми ресницами, исподволь вытаскивали к лестницам пледы, трости, чемоданы,
несессеры… Дочь господина из Сан-Франциско стояла на палубе рядом с принцем, вчера
вечером, по счастливой случайности, представленным ей, и делала вид, что пристально
смотрит вдаль, куда он указывал ей, что-то объясняя, что-то торопливо и негромко
рассказывая; он по росту казался среди других мальчиком, он был совсем не хорош собой и
странен – очки, котелок, английское пальто, а волосы редких усов точно конские, смуглая
тонкая кожа на плоском лице точно натянута и как будто слегка лакирована, – но девушка
слушала его и от волнения не понимала, что он ей говорит; сердце ее билось от непонятного
восторга перед ним: все, все в нем было не такое, как у прочих, – его сухие руки, его чистая
кожа, под которой текла древняя царская кровь, даже его европейская, совсем простая, но
как будто особенно опрятная одежда таили в себе неизъяснимое очарование. А сам господин
из Сан-Франциско, в серых гетрах на лакированных ботинках, все поглядывал на стоявшую
возле него знаменитую красавицу, высокую, удивительного сложения блондинку с
разрисованными по последней парижской моде глазами, державшую на серебряной цепочке
крохотную, гнутую, облезлую собачку и все разговаривавшую с нею. И дочь, в какой-то
смутной неловкости, старалась не замечать его.
Он был довольно щедр в пути и потому вполне верил в заботливость всех тех, что
кормили и поили его, с утра до вечера служили ему, предупреждая его малейшее желание,
охраняли его чистоту и покой, таскали его вещи, звали для него носильщиков, доставляли
его сундуки в гостиницы. Так было всюду, так было в плавании, так должно было быть и в
Неаполе. Неаполь рос и приближался; музыканты, блестя медью духовых инструментов, уже
столпились на палубе и вдруг оглушили всех торжествующими звуками марша,
гигант-командир, в парадной форме, появился на своих мостках и, как милостивый
языческий бог, приветственно помотал рукой пассажирам – и господину из Сан-Франциско,
так же, как и всем прочим, казалось, что это для него одного гремит марш гордой Америки,
что это его приветствует командир с благополучным прибытием. А когда «Атлантида»
вошла, наконец, в гавань, привалила к набережной своей многоэтажной громадой, усеянной
людьми, и загрохотали сходни, – сколько портье и их помощников в картузах с золотыми
галунами, сколько всяких комиссионеров, свистунов-мальчишек и здоровенных оборванцев
с пачками цветных открыток в руках кинулось к нему навстречу с предложением услуг! И он
ухмылялся этим оборванцам, идя к автомобилю того самого отеля, где мог остановиться и
принц, и спокойно говорил сквозь зубы то по-английски, то по-итальянски:
2
3
– Go away! Via! Жизнь в Неаполе тотчас же потекла по заведенному порядку: рано
2 Прочь! (англ.).