Page 129 - Хождение по мукам. Хмурое утро

говорю, вы, товарищи, не верите: интеллигент ошибался, ну, – хорошо, – служил своему
классу, но ведь он тоже человек… Революция и не таких затягивала. Может он свой
классишко паршивый променять на всемирную? Может… И он сознательно приходит к
нам – драться за наше рабочее дело… Угрюмым надо быть, если не верить в это… Ну! Я
многих убедила.

Рощин, подобравшись, лежал на коротенькой кровати и глядел на Марусю. Она то
взмахивала голыми руками, то страстно сжимала их. Низенькая комната, казалось, была
наполнена ее девичьей свежестью, точно внесли сюда ветку белой сирени.
– Другое дело, слушайте, что интеллигентов надо перевоспитывать… Мы и вас будем
перевоспитывать… Чего смеетесь?
– Я не смеюсь, Маруся… За много, много лет я не чувствовал себя таким пригодным для
хорошего дела… Вот что я сейчас думаю: с первым отрядом для занятия моста – пойду
я…
– Ой, ей-богу, пойдете?

Маруся живо вылезла из-под одеяла и присела к нему на край койки:
– Вот теперь верю, что вы наш по-настоящему… А то – кричала, кричала, спорила,
спорила, а все-таки, знаешь, доказательства-то прямого нет.

Днем двадцать шестого по железным плитам моста через Днепр с грохотом пронеслась
полусотня конных петлюровцев, наскочила на товарную станцию, порубила рабочих,
стоявших на охране состава из четырех платформ, бронировавшихся мешками с песком,
и рассыпалась по путям, стреляя в вагоны, – все это торопливо, с опаской. Налет
предполагался на штаб ревкома, но петлюровцы побоялись засады в тесноте между
составами, поскорее выскочили в поле и ушли, откуда пришли.
На мосту с той стороны они поставили пулеметы и у каждого проходящего спрашивали
документы. Напряжение росло. Из городских районов поступали сведения о повальных
обысках. Пригородные крестьяне приходили в этот день уже не поодиночке, а
десятками, налегке, в туго подпоясанных кожухах. Ревком формировал из них отдельный
полк. Формальности были короткие, – каждого спрашивали:
– Зачем пришел?

– А затем пришел – давай оружие.
– Зачем тебе оружие?

– Советы надо ставить, а то чепуха опять начинается.
– Советскую власть признаешь без оговорки?

– Да уж какие там оговорки…
– Ступай во вторую роту.

Но с оружием было плохо, покуда в середине дня неожиданно на паровозе с одним
вагоном не прикатил Чугай, привез триста австрийских винтовок с патронами. Это
несколько облегчило положение. И, наконец, поздно вечером загремело, застучало в
степи, – начала подходить долгожданная армия батьки Махно.
Первой появилась в поселке конная сотня – гвардия «имени Кропоткина», – дюжие
батькины сынки – рост в рост. Они сейчас же заняли школу, выкинули оттуда книжки,
парты и учительницу и пошли властно стучать по хатам. За ними въехало до двухсот
телег и тачанок с пехотой. И позже всех около школы остановилась большая, по
видимости архиерейская, дорожная карета – четверней в ряд – с Великим Немым на
козлах, из нее важно вышел Махно с Левкой и Каретником.

Батько немедленно потребовал к себе на совещание штаб ревкома. К тому времени