Page 35 - Один день Ивана Денисовича

сейчас его подровнять, боком мастерка подбить, если не так: чтоб наружная стена шла
по отвесу, и чтобы вдлинь кирпич плашмя лежал, и чтобы поперек тоже плашмя. И уж
он схвачен, примерз.
Теперь, если по бокам из-под него выдавилось раствору, раствор этот ребром же
мастерка отбить поскорей, со стены сошвырнуть (летом он под следующий кирпич идет,
сейчас и не думай) и опять нижние швы посмотреть -бывает, там не целый блок, а
накрошено их, – и раствору опять бросить, да чтобы под левый бок толще, и шлакоблок
не просто класть, а справа налево полозом, он и выдавит этот лишек раствора меж собой
и слева соседом. Глазом по отвесу. Глазом плашмя. Схвачено. Следующий!

Пошла работа. Два ряда как выложим да старые огрехи подровняем, так вовсе гладко
пойдет. А сейчас – зорче смотреть!
И погнал, и погнал наружный ряд к Сеньке навстречу. И Сенька там на углу с
бригадиром разошелся, тоже сюда идет.
Подносчикам мигнул Шухов – раствор, раствор под руку перетаскивайте, живо! Такая
пошла работа – недосуг носу утереть.
Как сошлись с Сенькой да почали из одного ящика черпать – а уж и с заскребом.

– Раствору! – орет Шухов через стенку.
– Да-е-мо! – Павло кричит.

Принесли ящик. Вычерпали и его, сколько было жидкого, а уж по стенкам схватился –
выцарапывай сами! Нарастет коростой – вам же таскать вверх-вниз. Отваливай!
Следующий!
Шухов и другие каменщики перестали чувствовать мороз. От быстрой захватчивой
работы прошел по ним сперва первый жарок – тот жарок, от которого под бушлатом, под
телогрейкой, под верхней и нижней рубахами мокреет. Но они ни на миг не
останавливались и гнали кладку дальше и дальше. И часом спустя пробил их второй
жарок – тот, от которого пот высыхает. В ноги их мороз не брал, это главное, а остальное
ничто, ни ветерок легкий, потягивающий – не могли их мыслей отвлечь от кладки.
Только Клевшин нога об ногу постукивал: у него, бессчастного, сорок шестой размер,
валенки ему подобрали от разных пар, тесноватые.
Бригадир от поры до поры крикнет: «Раство-ору!» И Шухов свое: «Раство-ору!» Кто
работу крепко тянет, тот над соседями тоже вроде бригадира становится. Шухову надо
не отстать от той пары, он сейчас и брата родного по трапу с носилками загонял бы.
Буйновский сперва, с обеда, с Фетюковым вместе раствор носил. По трапу и круто, и
оступчиво, не очень он тянул поначалу, Шухов его подгонял легонько:
– Кавторанг, побыстрей! Кавторанг, шлакоблоков!

Только с каждыми носилками кавторанг становился расторопнее, а Фетюков все
ленивее: идет, сучье вымя, носилки наклонит и раствор выхлюпывает, чтоб легче нести.

Костыльнул его Шухов в спину разок:
– У, гадская кровь! А директором был – небось с рабочих требовал?

– Бригадир! – кричит кавторанг. – Поставь меня с человеком! Не буду я с этим м…ком
носить!
Переставил бригадир: Фетюкова шлакоблоки снизу на подмости кидать, да так поставил,
чтоб отдельно считать, сколько он шлакоблоков вскинет, а Алешку баптиста – с
кавторангом. Алешка – тихий, над ним не командует только кто не хочет.

– Аврал, салага! – ему кавторанг внушает. – Видишь, кладка пошла!
Улыбается Алешка уступчиво:

– Если нужно быстрей – давайте быстрей. Как вы скажете.