Page 48 - Котлован

— Согласовал вполне, — ответил Чиклин. — А если план твой сорвется, так я сам
приду к тебе его подымать… Ты слыхал про араратскую гору — так я ее наверняка бы
насыпал, если б клал землю своей лопатой в одно место!
— Нехай тогда идет, — выразился кузнец про медведя. — Ступай на Оргдвор и вдарь в
колокол, чтоб Мишка обеденное время услыхал, а то он не тронется — он у нас дисциплину
обожает.
Пока Елисей равнодушно ходил на Оргдвор, медведь сделал четыре подковы и просил
еще трудиться. Но кузнец послал его за дровами, чтобы нажечь из них потом углей и
медведь принес целый подходящий плетень. Настя, глядя на почерневшего, обгорелого
медведя, радовалась, что он за нас, а не за буржуев.
— Он ведь тоже мучается, он, значит, наш, правда ведь, — говорила Настя.
— А то как же! — отвечал Чиклин.
Раздался гул колокола, и медведь мгновенно оставил без внимания свой труд — до того
он ломал плетень на мелкие части, а теперь сразу выпрямился и надежно вздохнул: шабаш,
дескать. Опустив лапы в ведро с водой, чтоб отмыть на них чистоту, он затем вышел вон для
получения еды. Кузнец ему указал на Чиклина, и медведь спокойно пошел за человеком,
привычно держась впрямую, на одних задних лапах. Настя тронула медведя за плечо, а он
тоже коснулся слегка ее лапой и зевнул всем ртом, откуда запахло прошлой пищей.
— Смотри, Чиклин, он весь седой!
— Жил с людьми — вот и поседел от горя.
Медведь обождал, пока девочка вновь посмотрит на него, и, дождавшись, зажмурил
для нее один глаз; Настя засмеялась, а молотобоец ударил себя по животу так, что у него
что-то там забурчало, отчего Настя засмеялась еще лучше, медведь же не обратил на
малолетнюю внимания.
Около одних дворов идти было так же прохладно, как и по полю, а около других
чувствовалась теплота. Коровы и лошади лежали в усадьбах с разверстыми тлеющими
туловищами, и долголетний, скопленный под солнцем жар жизни еще выходил из них в
воздух, в общее зимнее пространство. Уже много дворов миновали Чиклин и молотобоец, а
кулачество что-то нигде не ликвидировали.
Снег, изредка опускавшийся дотоле с верхних мест, теперь пошел чаще и жестче, —
какой-то набредший ветер начал производить вьюгу, что бывает, когда устанавливается
зима. Но Чиклин и медведь шли сквозь снежную секущую частоту прямым уличным
порядком, потому что Чиклину невозможно было считаться с настроением природы; только
Настю Чиклин спрятал от холода за пазуху, оставив снаружи лишь ее голову, чтоб она не
скучала в темном тепле. Девочка все время следила за медведем, ей было хорошо, что
животные тоже есть рабочий класс, а молотобоец глядел на нее как на забытую сестру, с
которой он жировал у материнского живота в летнем лесу своего детства. Желая обрадовать
Настю, медведь посмотрел вокруг — чего бы это схватить или выломать ей для подарка? Но
никакого мало-мальски счастливого предмета не было вблизи, кроме глиносоломенных
жилищ и плетней. Тогда молотобоец вгляделся в снежный ветер и быстро выхватил из него
что-то маленькое, а затем поднес сжатую лапу к Настиному лицу. Настя выбрала из его лапы
муху, зная, что мух теперь тоже нету — они умерли еще в конце лета. Медведь начал
гоняться за мухами по всей улице, — мухи летели целыми тучами, перемежаясь с несущимся
снегом.
— Отчего бывают мухи, когда зима? — спросила Настя.
— От кулаков, дочка! — сказал Чиклин.
Настя задушила в руке жирную кулацкую муху, подаренную ей медведем, и сказала
еще:
— А ты убей их как класс! А то мухи зимой будут, а летом нет: птицам нечего есть
станет.
Медведь вдруг зарычал около прочной, чистой избы и не хотел идти дальше, забыв про
мух и девочку. Бабье лицо уставилось в стекло окна, и по стеклу поползла жидкость слез,