Page 137 - Мастер и Маргарита

— Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!
Он протянул руку и поманил к себе Маргариту. Та подошла, не чувствуя пола под
босыми ногами. Воланд положил свою тяжелую, как будто каменную, и в то же время
горячую, как огонь, руку на плечо Маргариты, дернул ее к себе и посадил на кровать рядом с
собою.
— Ну, уж если вы так очаровательно любезны, — проговорил он, — а я другого ничего
и не ожидал, так будем без церемоний, — он опять наклонился к краю кровати и крикнул: —
Долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? Вылезай, окаянный ганс!
— Коня не могу найти, — задушенным и фальшивым голосом отозвался из-под
кровати кот, — ускакал куда-то, а вместо него какая-то лягушка попадается.
— Не воображаешь ли ты, что находишься на ярмарочной площади? — притворяясь
рассерженным, спрашивал Воланд, — никакой лягушки не было под кроватью! Оставь эти
дешевые фокусы для Варьете. Если ты сейчас же не появишься, мы будем считать, что ты
сдался, проклятый дезертир.
— Ни за что, мессир! — заорал кот и в ту же секунду вылез из-под кровати, держа в
лапе коня.
— Рекомендую вам… — начал было Воланд и сам себя перебил: — Нет, я видеть не
могу этого шута горохового. Посмотрите, во что он себя превратил под кроватью.
Стоящий на задних лапах и выпачканный пылью кот тем временем раскланивался
перед Маргаритой. Теперь на шее у кота оказался белый фрачный галстук бантиком, а на
груди перламутровый дамский бинокль на ремешке. Кроме того, усы у кота были
позолочены.
— Ну что же это такое! — воскликнул Воланд, — зачем ты позолотил усы? И на кой
черт тебе нужен галстух, если на тебе нет штанов?
— Штаны коту не полагаются, мессир, — с большим достоинством отвечал кот, — уж
не прикажете ли вы мне надеть и сапоги? Кот в сапогах бывает только в сказках, мессир. Но
видели ли вы когда-либо кого-нибудь на балу без галстуха? Я не намерен оказаться в
комическом положении и рисковать тем, что меня вытолкают в шею! Каждый украшает себя,
чем может. Считайте, что сказанное относится и к биноклю, мессир!
— Но усы?..
— Не понимаю, — сухо возражал кот, — почему, бреясь сегодня, Азазелло и Коровьев
могли посыпать себя белой пудрой, и чем она лучше золотой? Я напудрил усы, вот и все!
Другой разговор был бы, если б я побрился! Бритый кот — это действительно уж безобразие,
тысячу раз согласен признать это. Но вообще, — тут голос кота обидчиво дрогнул, — я
вижу, что ко мне применяют кое-какие придирки, и вижу, что передо мною стоит серьезная
проблема — быть ли мне вообще на балу? Что вы скажете мне на это, мессир?
И кот от обиды так раздулся, что казалось, еще секунда, и он лопнет.
— Ах, мошенник, мошенник, — качая головой, говорил Воланд, — каждый раз, как
партия его в безнадежном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому
последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню.
— Я сяду, — ответил кот, садясь, — но возражу относительно последнего. Речи мои
представляют отнюдь не пачкотню, как вы изволите выражаться в присутствии дамы, а
вереницу прочно увязанных силлогизмов, которые оценили бы по достоинству такие
знатоки, как Секст Эмпирик, Марциан Капелла, а то, чего доброго, и сам Аристотель.
— Шах королю, — сказал Воланд.
— Пожалуйста, пожалуйста, — отозвался кот и стал в бинокль смотреть на доску.
— Итак, — обратился к Маргарите Воланд, — рекомендую вам, донна, мою свиту.
Этот валяющий дурака — кот Бегемот. С Азазелло и Коровьевым вы уже познакомились,
служанку мою Геллу рекомендую. Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она
не сумела бы оказать.
Красавица Гелла улыбалась, обратив к Маргарите свои с зеленью глаза, не переставая
зачерпывать пригоршней мазь и накладывать ее на колено.