Page 141 - Мастер и Маргарита

— Давай! — ответил в темноте Коровьев.
— Бал! — пронзительно визгнул кот, и тотчас Маргарита вскрикнула и на несколько
секунд закрыла глаза. Бал упал на нее сразу в виде света, вместе с ним — звука и запаха.
Уносимая под руку Коровьевым, Маргарита увидела себя в тропическом лесу. Красногрудые
зеленохвостые попугаи цеплялись за лианы, перескакивали по ним и оглушительно кричали:
«Я восхищен!» Но лес быстро кончился, и его банная духота тотчас сменилась прохладою
бального зала с колоннами из какого-то желтоватого искрящегося камня. Этот зал, так же как
и лес, был совершенно пуст, и лишь у колонн неподвижно стояли обнаженные негры в
серебряных повязках на головах. Лица их стали грязно-бурыми от волнения, когда в зал
влетела Маргарита со своею свитой, в которой откуда-то взялся Азазелло. Тут Коровьев
выпустил руку Маргариты и шепнул:
— Прямо на тюльпаны!
Невысокая стена белых тюльпанов выросла перед Маргаритой, а за нею она увидела
бесчисленные огни в колпачках и перед ними белые груди и черные плечи фрачников. Тогда
Маргарита поняла, откуда шел бальный звук. На нее обрушился рев труб, а вырвавшийся
из-под него взмыв скрипок окатил ее тело, как кровью. Оркестр человек в полтораста играл
полонез.
Возвышавшийся перед оркестром человек во фраке, увидев Маргариту, побледнел,
заулыбался и вдруг взмахом рук поднял весь оркестр. Ни на мгновение не прерывая музыки,
оркестр, стоя, окатывал Маргариту звуками. Человек над оркестром отвернулся от него и
поклонился низко, широко разбросив руки, и Маргарита, улыбаясь, помахала ему рукой.
— Нет, мало, мало, — зашептал Коровьев, — он не будет спать всю ночь. Крикните
ему: «Приветствую вас, король вальсов!»
Маргарита крикнула это и подивилась тому, что ее голос, полный как колокол, покрыл
вой оркестра. Человек от счастья вздрогнул и левую руку приложил к груди, правой
продолжая махать оркестру белым жезлом.
— Мало, мало, — шептал Коровьев, — глядите налево, на первые скрипки, и кивните
так, чтобы каждый думал, что вы его узнали в отдельности. Здесь только мировые
знаменитости. Вот этому, за первым пультом, это Вьетан. Так, очень хорошо. Теперь дальше.
— Кто дирижер? — отлетая, спросила Маргарита.
— Иоганн Штраус, — закричал кот, — и пусть меня повесят в тропическом саду на
лиане, если на каком-нибудь балу когда-либо играл такой оркестр. Я приглашал его! И,
заметьте, ни один не заболел и ни один не отказался.
В следующем зале не было колонн, вместо них стояли стены красных, розовых,
молочно-белых роз с одной стороны, а с другой — стена японских махровых камелий.
Между этими стенами уже били, шипя, фонтаны, и шампанское вскипало пузырями в трех
бассейнах, из которых был первый — прозрачно-фиолетовый, второй — рубиновый, третий
— хрустальный. Возле них метались негры в алых повязках, серебряными черпаками
наполняя из бассейнов плоские чаши. В розовой стене оказался пролом, и в нем на эстраде
кипятился человек в красном с ласточкиным хвостом фраке. Перед ним гремел нестерпимо
громко джаз. Лишь только дирижер увидел Маргариту, он согнулся перед нею так, что
руками коснулся пола, потом выпрямился и пронзительно закричал:
— Аллилуйя!
Он хлопнул себя по коленке раз, потом накрест по другой — два, вырвал из рук
крайнего музыканта тарелку, ударил ею по колонне.
Улетая, Маргарита видела только, что виртуоз-джазбандист, борясь с полонезом,
который дул Маргарите в спину, бьет по головам джазбандистов своей тарелкой и те
приседают в комическом ужасе.
Наконец вылетели на площадку, где, как поняла Маргарита, ее во тьме встречал
Коровьев с лампадкой. Теперь на этой площадке глаза слепли от света, льющегося из
хрустальных виноградных гроздьев. Маргариту установили на место, и под левой рукой у
нее оказалась низкая аметистовая колонка.