Page 171 - Мастер и Маргарита

подымался, тяжело дыша, по временам попадая из тьмы в узорчатые лунные ковры,
напоминавшие ему те ковры, что он видел в лавке у ревнивого мужа Низы. Через некоторое
время мелькнул на левой руке у Иуды, на поляне, масличный жом с тяжелым каменным
колесом и груда каких-то бочек. В саду никого не было. Работы закончились на закате. В
саду не было ни души, и теперь над Иудой гремели и заливались хоры соловьев.
Цель Иуды была близка. Он знал, что направо в темноте сейчас начнет слышать тихий
шепот падающей в гроте воды. Так и случилось, он услыхал его. Становилось прохладнее.
Тогда он замедлил шаг и негромко крикнул:
— Низа!
Но вместо Низы, отлепившись от толстого ствола маслины, на дорогу выпрыгнула
мужская коренастая фигура, и что-то блеснуло у нее в руке и тотчас потухло.
Иуда шарахнулся назад и слабо вскрикнул:
— Ах!
Второй человек преградил ему путь.
Первый, что был впереди, спросил Иуду:
— Сколько получил сейчас? Говори, если хочешь сохранить жизнь!
Надежда вспыхнула в сердце Иуды. Он отчаянно вскричал:
— Тридцать тетрадрахм! Тридцать тетрадрахм! Все, что получил, с собою. Вот деньги!
Берите, но отдайте жизнь!
Человек спереди мгновенно выхватил из рук Иуды кошель. И в тот же миг за спиной у
Иуды взлетел нож, как молния, и ударил влюбленного под лопатку. Иуду швырнуло вперед,
и руки со скрюченными пальцами он выбросил в воздух. Передний человек поймал Иуду на
свой нож и по рукоять всадил его в сердце Иуды.
— Ни… за… — не своим, высоким и чистым молодым голосом, а голосом низким и
укоризненным проговорил Иуда и больше не издал ни одного звука. Тело его так сильно
ударилось об землю, что она загудела.
Тогда третья фигура появилась на дороге. Этот третий был в плаще с капюшоном.
— Не медлите, — приказал третий. Убийцы быстро упаковали кошель вместе с
запиской, поданной третьим, в кожу и перекрестили ее веревкой. Второй засунул сверток за
пазуху, и затем оба убийцы бросились с дороги в стороны, и тьма их съела между
маслинами. Третий же присел на корточки возле убитого и заглянул ему в лицо. В тени оно
представилось смотрящему белым, как мел, и каким-то одухотворенно красивым. Через
несколько секунд никого из живых на дороге не было. Бездыханное тело лежало с
раскинутыми руками. Левая ступня попала в лунное пятно, так что отчетливо был виден
каждый ремешок сандалии.
Весь Гефсиманский сад в это время гремел соловьиным пением. Куда направились двое
зарезавших Иуду, не знает никто, но путь третьего человека в капюшоне известен. Покинув
дорожку, он устремился в чащу масличных деревьев, пробираясь к югу. Он перелез через
ограду сада вдалеке от главных ворот, в южном углу его, там, где вывалились верхние камни
кладки. Вскоре он был на берегу Кедрона. Тогда он вошел в воду и пробирался некоторое
время по воде, пока не увидел вдали силуэты двух лошадей и человека возле них. Лошади
также стояли в потоке. Вода струилась, омывая их копыта. Коновод сел на одну из лошадей,
человек в капюшоне вскочил на другую, и медленно они оба пошли в потоке, и слышно
было, как хрустели камни под копытами лошадей. Потом всадники выехали из воды,
выбрались на Ершалаимский берег и пошли шагом под стеною города. Тут коновод
отделился, ускакал вперед и скрылся из глаз, а человек в капюшоне остановил лошадь, слез с
нее на пустынной дороге, снял свой плащ, вывернул его наизнанку, вынул из-под плаща
плоский шлем без оперения, надел его. Теперь на лошадь вскочил человек в военной
хламиде и с коротким мечом на бедре. Он тронул поводья, и горячая кавалерийская лошадь
пошла рысью, потряхивая всадника. Теперь путь был недалек. Всадник подъезжал к южным
воротам Ершалаима.
Под аркою ворот танцевало и прыгало беспокойное пламя факелов. Караульные