Page 175 - Мастер и Маргарита

— Вы совершенно убедили меня. Итак, что же делать теперь?
— Я не медля начну искать убийц, которые выследили Иуду за городом, а сам тем
временем, как я уж докладывал вам, пойду под суд.
— За что?
— Моя охрана упустила его вечером на базаре после того, как он покинул дворец
Каифы. Как это произошло, не постигаю. Этого еще не было в моей жизни. Он был взят под
наблюдение тотчас же после нашего разговора. Но в районе базара он переложился куда-то,
сделал такую странную петлю, что бесследно ушел.
— Так. Объявляю вам, что я не считаю нужным отдавать вас под суд. Вы сделали все,
что могли, и никто в мире, — тут прокуратор улыбнулся, — не сумел бы сделать больше
вашего. Взыщите с сыщиков, потерявших Иуду. Но и тут, предупреждаю вас, я не хотел бы,
чтобы взыскание было хоть сколько-нибудь строгим. В конце концов, мы сделали все для
того, чтобы позаботиться об этом негодяе! Да, забыл вас спросить, — прокуратор потер лоб,
— как же они ухитрились подбросить деньги Каифе?
— Видите ли, прокуратор… Это не особенно сложно. Мстители прошли в тылу дворца
Каифы, там, где переулок господствует над задним двором. Они перебросили пакет через
забор.
— С запиской?
— Да, точно так, как вы и предполагали, прокуратор. Да, впрочем, — тут Афраний
сорвал печать с пакета и показал его внутренность Пилату.
— То, помилуйте, что вы делаете, Афраний, ведь печати-то, наверное, храмовые!
— Прокуратору не стоит беспокоить себя этим вопросом, — ответил Афраний,
закрывая пакет.
— Неужели все печати есть у вас? — рассмеявшись, спросил Пилат.
— Иначе быть не может, прокуратор, — без всякого смеха, очень сурово ответил
Афраний.
— Воображаю, что было у Каифы!
— Да, прокуратор, это вызвало очень большое волнение. Меня они приглашали
немедленно.
Даже в полутьме было видно, как сверкают глаза Пилата.
— Это интересно, интересно…
— Осмеливаюсь возразить, прокуратор, это не было интересно. Скучнейшее и
утомительнейшее дело. На мой вопрос, не выплачивались ли кому деньги во дворце Каифы,
мне сказали категорически, что этого не было.
— Ах так? Ну, что же, не выплачивались, стало быть, не выплачивались. Тем труднее
будет найти убийц.
— Совершенно верно, прокуратор.
— Да, Афраний, вот что мне внезапно пришло в голову: не покончил ли он сам с
собой?
— О нет, прокуратор, — даже откинувшись от удивления в кресле, ответил Афраний,
— простите меня, но это совершенно невероятно!
— Ах, в этом городе все вероятно! Я готов спорить, что через самое короткое время
слухи об этом поползут по всему городу.
Тут Афраний метнул в прокуратора свой взгляд, подумал и ответил:
— Это может быть, прокуратор.
Прокуратор, видимо, все не мог расстаться с этим вопросом об убийстве человека из
Кириафа, хотя и так уж все было ясно, и спросил даже с некоторой мечтательностью:
— А я желал бы видеть, как они убивали его.
— Убит он с чрезвычайным искусством, прокуратор, — ответил Афраний, с некоторой
иронией поглядывая на прокуратора.
— Откуда же вы это-то знаете?
— Благоволите обратить внимание на мешок, прокуратор, — ответил Афраний, — я