Page 74 - Приглашение на казнь

Он как бы нечаянно сбил несколько фигур и, не удержавшись,
со стоном, смешал остальные. Цинциннат сидел, облокотясь на
одну руку; задумчиво копал коня, который в области шеи был,
казалось, не прочь вернуться в ту хлебную стихию, откуда вышел
(*16).
-- В другую игру, в другую игру, в шахматы вы не умеете,
-- суетливо закричал м-сье Пьер и развернул ярко раскрашенную
доску для игры в гуся.
Бросил кости -- и сразу поднялся с трех на двадцать семь,
-- но потом пришлось спуститься опять, -- зато с двадцати двух
на сорок шесть взвился Цинциннат. Игра тянулась долго. М-сье
Пьер наливался малиной, топал, злился, лез за костями под стол
и вылезал оттуда, держа их на ладони и клянясь, что именно так
они лежали на полу.
-- Почему от вас так пахнет? -- спросил Цинциннат со
вздохом.
Толстенькое лицо м-сье Пьера исказилось принужденной
улыбкой.
-- Это у нас в семье, -- пояснил он с достоинством, --
ноги немножко потеют. Пробовал квасцами, но ничего не берет.
Должен сказать, что, хотя страдаю этим с детства и хотя ко
всякому страданию принято относиться с уважением, еще никто
никогда так бестактно...
-- Я дышать не могу, -- сказал Цинциннат.

XIV

Они были еще ближе -- и теперь так торопились, что грешно
было их отвлекать выстукиванием вопросов. И продолжались они
позже, чем вчера, и Цинциннат лежал на плитах крестом, ничком,
как сраженный солнечным ударом, и, потворствуя ряжению чувств,
ясно, через слух видел потайной ход, удлиняющийся с каждым
скребком, и ощущал, словно ему облегчали темную, тесную боль в
груди, как расшатываются камни, и уже гадал, глядя на стену,
где-то она даст трещину и с грохотом разверзнется.
Еще потрескивало и шуршало, когда пришел Родион. За ним, в
балетных туфлях на босу ногу и шерстяном платьице в шотландскую
клетку, шмыгнула Эммочка и, как уже раз было, спряталась под
стол, скрючившись там на корточках, так что ее льняные волосы,
вьющиеся на концах, покрывали ей и лицо, и колени, и даже
лодыжки. Лишь только Родион удалился, она вспрянула -- да прямо
к Цинциннату, сидевшему на койке, и, опрокинув его, пустилась