Page 74 - Приглашение на казнь
P. 74

Он как бы нечаянно сбил несколько фигур и, не удержавшись,
                  со  стоном,  смешал остальные.  Цинциннат сидел,  облокотясь на
                  одну руку;  задумчиво копал коня,  который в  области шеи  был,
                  казалось,  не прочь вернуться в ту хлебную стихию, откуда вышел
                  (*16).
                       -- В другую игру,  в другую игру,  в шахматы вы не умеете,
                  -- суетливо закричал м-сье  Пьер и  развернул ярко раскрашенную
                  доску для игры в гуся.
                       Бросил кости --  и сразу поднялся с трех на двадцать семь,
                  -- но потом пришлось спуститься опять,  -- зато с двадцати двух
                  на  сорок шесть взвился Цинциннат.  Игра тянулась долго.  М-сье
                  Пьер наливался малиной,  топал, злился, лез за костями под стол
                  и вылезал оттуда,  держа их на ладони и клянясь, что именно так
                  они лежали на полу.
                       -- Почему  от  вас  так  пахнет?  --  спросил Цинциннат со
                  вздохом.
                       Толстенькое  лицо  м-сье   Пьера  исказилось  принужденной
                  улыбкой.
                       -- Это у  нас в семье,  --  пояснил он с достоинством,  --
                  ноги немножко потеют.  Пробовал квасцами,  но  ничего не берет.
                  Должен сказать,  что,  хотя  страдаю этим с  детства и  хотя ко
                  всякому  страданию принято относиться с  уважением,  еще  никто
                  никогда так бестактно...
                       -- Я дышать не могу, -- сказал Цинциннат.



                         XIV




                       Они были еще ближе --  и теперь так торопились, что грешно
                  было их  отвлекать выстукиванием вопросов.  И  продолжались они
                  позже,  чем вчера, и Цинциннат лежал на плитах крестом, ничком,
                  как сраженный солнечным ударом,  и, потворствуя ряжению чувств,
                  ясно,  через  слух  видел потайной ход,  удлиняющийся с  каждым
                  скребком,  и ощущал, словно ему облегчали темную, тесную боль в
                  груди,  как расшатываются камни,  и уже гадал,  глядя на стену,
                  где-то она даст трещину и с грохотом разверзнется.
                       Еще потрескивало и шуршало, когда пришел Родион. За ним, в
                  балетных туфлях на босу ногу и шерстяном платьице в шотландскую
                  клетку,  шмыгнула Эммочка и,  как уже раз было,  спряталась под
                  стол,  скрючившись там на корточках, так что ее льняные волосы,
                  вьющиеся на концах,  покрывали ей и  лицо,  и  колени,  и  даже
                  лодыжки. Лишь только Родион удалился, она вспрянула -- да прямо
                  к Цинциннату,  сидевшему на койке,  и, опрокинув его, пустилась
   69   70   71   72   73   74   75   76   77   78   79