Page 35 - Разгром

бесовской прытью посеменил к маленькому человечку.
— Глянь, ребята, — Пика!..
— Пика и есть...
— Приплелся, черт лысый!..
Парни, побросав игру, обступили старика. Мечик остался в стороне, не зная —
подойти или ждать, пока позовут.
— Кто это с тобой? — спросил наконец Левинсон.
— А парень один с госпиталя... ха-роший парень!..
— Раненый это, что Морозка привез, — вставил кто-то, узнав Мечика. Тот, услышав,
что говорят о нем, подошел ближе.
У маленького человечка, так плохо игравшего в городки, оказались большие и ловкие
глаза, — они схватили Мечика и, вывернув его наизнанку, подержали так несколько
мгновений, будто взвешивали все, что там оказалось.
— Вот пришел к вам в отряд, — начал Мечик, краснея за свои засученные рукава,
которые забыл отвернуть. — Раньше был у Шалдыбы... до ранения, — добавил для вескости.
— А у Шалдыбы с каких пор?
— С июня — так, с середины...
Левинсон снова окинул его пытливым, изучающим взглядом.
— Стрелять умеешь?
— Умею... — неуверенно сказал Мечик.
— Ефимка... Принеси драгунку...
Пока бегали за винтовкой, Мечик чувствовал, как щупают его со всех сторон десятки
любопытных глаз, немое упорство которых он начинает принимать за враждебность.
— Ну вот... Во что бы тебе выстрелить? — Левинсон поискал глазами.
— В крест! — радостно предложил кто-то.
— Нет, в крест не стоит... Ефимка, поставь городок на столб, вон туда...
Мечик взял винтовку и едва не зажмурился от жути, которая им овладела (не потому,
что нужно было стрелять, а потому, что казалось, будто все хотят его промаха).
— Левой рукой поближе возьми — легше так, — посоветовал кто-то.
Эти слова, сказанные с явным сочувствием, много помогли Мечику. Осмелев, он
надавил курок и в грохоте выстрела — тут он все-таки зажмурился — успел заметить, как
городок слетел со столба.
— Умеешь... — засмеялся Левинсон. — С лошадью обращаться приходилось?
— Нет, — сознался Мечик, готовый после такого успеха принять на себя даже чужие
грехи.
— Жаль, — сказал Левинсон. Видно было, что ему действительно жаль. — Бакланов,
дашь ему Зючиху. — Он лукаво прищурился. — Береги ее, лошадь безобидная. Как беречь,
взводный научит... В какой взвод мы его направим?
— Я думаю, к Кубраку — у него недостача, — сказал Бакланов. — Вместе с Пикой
будут.
— И то... — согласился Левинсон. — Вали...
... Первый же взгляд на Зючиху заставил Мечика забыть свою удачу и вызванные ею
мальчишески-гордые надежды. Это была слезливая, скорбная кобыла, грязно белого цвета, с
продавленной спиной и мякинным брюхом — покорная крестьянская лошадка, испахавшая в
своей жизни не одну десятину. Вдобавок ко всему она была жеребой, и странное ее
прозвище пристало к ней, как к шепелявой старухе господне благословение.
— Это мне, да?.. — спросил Мечик упавшим голосом.
— Лошадь неказистая, — сказал Кубрак, хлопнув ее по заду. — Копыта у ее слабые
— не то, сказать, от воспитания, не то от болезненного отношения... Ездить, однако, можно...