Page 74 - Хождение по мукам. Сёстры
P. 74

Кий Киевич поздоровался суховато и продолжал грызть стебелек. Антошка развалился
                на ступеньках, раскурил сигару.

                – А я к вам за информацией, Кий Киевич, расскажите-ка мне поподробнее, что в ваших
                Хлыбах думают и говорят о войне…

                Кий Киевич криво усмехнулся:
                – А черт их знает, что они думают… Молчат… Волки тоже молчат, когда собираются в
                стаи.

                – Стало быть, сопротивления мобилизации не было?

                – Нет, сопротивления не было.
                – Понимают, что немец – враг?

                – Нет, тут не в немце дело.
                – А в ком же?

                Кий Киевич усмехнулся:
                – Дело не в немце – дело в винтовке… Винтовочку в руки заполучить. А уж у человека с
                винтовкой другая психология… Поживем, увидим – в каком, собственно, направлении
                намерены стрелять винтовки… Так-то…

                – Ну, а все-таки, разговаривают они о войне?
                – Подите на деревню, послушайте…



                В сумерки Антошка и Елизавета Киевна пошли на деревню. Августовские созвездия
                высыпали по всему холодеющему небу. Внизу, в Хлыбах, было сыровато, пахло еще не
                осевшей пылью от стада и парным молоком. У ворот стояли распряженные телеги. Под
                липами, где было совсем темно, скрипел журавель колодца, фыркнула лошадь, и было
                слышно, как она пила, отдуваясь. На открытом месте, у деревянной амбарушки,
                накрытой соломенной крышей, на бревнах сидели три девки и напевали негромко.
                Елизавета Киевна и Антошка подошли и тоже сели в стороне. Девки пели:

                Хлыбы-то деревня,Всем она украшена, —Стульями, букетами,Девчоночки патретами…
                Одна из них, обернувшись к подошедшим, сказала тихо:

                – Что же, девки, спать, что ли, пора?
                И они сидели не двигаясь. В амбарушке кто-то возился, потом скрипнула дверца, и
                наружу вышел лысый мужик в расстегнутом полушубке; кряхтя, долго запирал висячий
                замок, потом подошел к девкам, положил руки на поясницу, вытянул козлиную бороду.
                – Соловьи-птицы, все поете?

                – Поем, да не про тебя, дядя Федор.

                – А вот я вас сейчас кнутом отсюда… Каки-таки порядки – по ночам песни петь…
                – А тебе завидно?

                И другая сказала со вздохом:
                – Только нам и осталось, дядя Федор, про Хлыбы-то наши петь.

                – Да, плохо ваше дело. Осиротели.
                Федор присел около девок. Ближняя к нему сказала:

                – Народу, нонче козьмодемьянские бабы сказывали, народу на войну забрали – полсвета.
   69   70   71   72   73   74   75   76   77   78   79