Page 69 - Хождение по мукам. Сёстры
P. 69

14
                В кабинете редактора большой либеральной газеты «Слово народа» шло чрезвычайное
                редакционное заседание, и так как вчера законом спиртные напитки были запрещены,
                то к редакционному чаю, сверх обычая, были поданы коньяк и ром.

                Матерые, бородатые либералы сидели в глубоких креслах, курили табак и чувствовали
                себя сбитыми с толку. Молодые сотрудники разместились на подоконниках и на
                знаменитом кожаном диване, оплоте оппозиции, про который один известный писатель
                выразился неосторожно, что там – клопы.
                Редактор, седой и румяный, английской повадки мужчина, говорил чеканным голосом, –
                слово к слову, – одну из своих замечательных речей, которая должна была и на самом
                деле дала линию поведения всей либеральной печати.

                – …Сложность нашей задачи в том, что, не отступая ни шагу от оппозиции царской
                власти, мы должны перед лицом опасности, грозящей целостности Российского
                государства, подать руку этой власти. Наш жест должен быть честным и открытым.
                Вопрос о вине царского правительства, вовлекшего Россию в войну, есть в эту минуту
                вопрос второстепенный. Мы должны победить, а затем судить виновных. Господа, в то
                время как мы здесь разговариваем, под Красноставом происходит кровопролитное
                сражение, куда в наш прорванный фронт брошена наша гвардия. Исход сражения еще не
                известен, но помнить надлежит, что опасность грозит Киеву. Нет сомнения, что война не
                может продолжиться долее трех-четырех месяцев, и какой бы ни был ее исход, – мы с
                гордо поднятой головой скажем царскому правительству: в тяжелый час мы были с вами,
                теперь мы потребуем вас к ответу…

                Один из старейших членов редакции – Белосветов, пишущий по земскому вопросу, не
                выдержав, воскликнул вне себя:

                – Воюет царское правительство, при чем здесь мы и протянутая рука? Убейте, не
                понимаю. Простая логика говорит, что мы должны отмежеваться от этой авантюры, а
                вслед за нами – и вся интеллигенция. Пускай цари ломают себе шеи, – мы только
                выиграем.
                – Да, уж знаете, протягивать руку Николаю Второму, как хотите, – противно, господа, –
                пробормотал Альфа, передовик, выбирая в сухарнице пирожное, – во сне холодный пот
                прошибет…

                Сейчас же заговорило несколько голосов:
                – Нет и не может быть таких условий, которые заставили бы нас пойти на соглашение…
                – Что же это такое – капитуляция? – я спрашиваю.

                – Позорный конец всему прогрессивному движению?

                – А я, господа, все-таки хотел бы, чтобы кто-нибудь объяснил мне цель этой войны.
                – Вот когда немцы намнут шею, – тогда узнаете.

                – Эге, батенька, да вы, кажется, националист!
                – Просто – я не желаю быть битым.

                – Да ведь бить-то будут не вас, а Николая Второго.
                – Позвольте… А Польша? а Волынь? а Киев?

                – Чем больше будем биты, – тем скорее настанет революция.
                – А я ни за какую вашу революцию не желаю отдавать Киева…

                – Петр Петрович, стыдитесь, батенька…
                С трудом восстановив порядок, редактор разъяснил, что на основании циркуляра о
   64   65   66   67   68   69   70   71   72   73   74