Page 126 - Старик

ночи, голова устала, но, когда приехал с этим текстом домой - страшно
обрадованный! - и тут же, сев возле Галиной кровати, стал читать вслух,
Галя вдруг перебила, спросив: "Паша, это кому-нибудь интересно сейчас?"
Удивительно непохоже на Галю. Ей всегда интересно. И если теперь
неинтересно, значит кончается ее жизнь.
Я объясняю: то, истинное, что создавалось в те дни, во что мы так
яростно верили, неминуемо дотянулось до дня сегодняшнего, отразилось,
преломилось, стало светом и воздухом, чего люди не замечают, о чем не
догадываются. Дети не понимают. Но мы-то знаем. Ведь так? Мыто видим
это
отражение, это преломление ясно. Поэтому так важно теперь, через полвека,
понять причину гибели Мигулина. Люди погибают не от пули, болезни
или
несчастного случая, а потому, что сталкиваются величайшие силы и летит
искрами смерть. Она смотрит долгим взглядом, небывало долгим, темным,
глубинным - это прощание, навсегда запомнил лицо, щекой на подушке,
упавшее, бескровное, в изморози близкой разлуки, и только взгляд
бесконечно страстный, пронзительный, - и спрашивает: "А почему погибаю
я?"
Тихий шепот и намек на улыбку означают, что можно не отвечать. Это
вопрос
просто так. Себе или никому. Говорю сердито: "Ты не погибаешь! Не мели,
пожалуйста, ерунды!" Привычные слова лжи, а сам думаю: они потом
никогда
не поймут, как мы все это смогли вынести... какие силы нас разрывали...

Мигулин погиб оттого, что в роковую пору сшиблись в небесах и дали
разряд
колоссальной мощи два потока тепла и прохлады, два облака величиной с
континент - _веры и неверия_, - и умчало его, унесло ураганным ветром, в
котором перемешались холод и тепло, вера и неверие, от смещения всегда
бывает гроза и ливень проливается на землю. Таким же ливнем кончится
этот
нещадный зной. И я наслажусь прохладой, если доживу. Мы с Галей стоим
в
беседке, куда прибежали, спасаясь от дождя - тяжелый ливень лупит в
крытую
толем крышу. Белыми водяными шарами колышется туман в саду.
"Обязательно
поговорить! В саду в два часа".
Ливень, беседка, мокрое платье, испуганное Галино лицо - из какого-то
гимназического далека. Тут назначались свидания. Ножичком вырезаны
имена...
- Что случилось?
- Павлик, я опять боюсь за него! Он страшно ругался с Логачевым, с
Хариным... Грозил кого-то убить...