Page 4 - Старик

Вот еще вздор - нарочно их нервировать. Как будто не знают, что он
недослышит.
А все оттого, что не согласился исполнять их приказ: поговорить с
председателем правления насчет этого несчастного домика Аграфены
Лукиничны. Но ведь не мог, не мог, окончательно и бесповоротно не мог.
Как
бы он мог? Против Полины Карловны? Против памяти Гали? Им кажется,
если
матери нет в живых, значит, и совести ее нет. И все с нуля начинается. Ан
нет, совесть Гали существует, еще не исчезла, пока он в этом мире есть.
Исчезнет, конечно, и скоро, тогда делайте, что хотите.
Накаляясь обидой и вдруг забыв про письмо от Аси, Павел Евграфович
спустился ветхой лесенкой вниз, намереваясь взять на кухне судки, чтобы
идти в санаторий. Было несколько рановато. Обеды отпускали с двенадцати.
Но он любил идти не спеша, посиживать на берегу на скамейках и
приходить
на кухню первым, чтоб не томиться в очереди. Очередь тут была совсем не
та, что в городе в "Диете" или в продовольственном. Все только чем-то
хвалились или на что-то жаловались. Павел Евграфович взял чисто
вымытые
судки, лежавшие в разобранном виде на окне, на солнцепеке для просушки -
все-таки Валентина молодец, ссоры не ссоры, а она свое дело знает, собрал
их, взял бидончик для молока и вышел на веранду, где было много народа.
По случаю воскресенья все съехались: Руська, Вера со своим Николаем
Эрастовичем, какая-то их знакомая, коротышка в сарафанчике,

появившаяся
вечером накануне, ну и Гарик, его друг Петька, и Виктор был тут же, и
Валентина шныряла туда-сюда - с веранды на кухню, из кухни на веранду.
Кто
уже позавтракал, кто допивал чай, а Гарик с Петькой на краю стола, сдвинув
в сторону посуду, играли в шахматы. Павел Евграфович привык к тому, что
его не ждали с едой, да и вообще никто никого не ждал, все шло враздробь.
Валентина кормила своих, то есть Руслана и Гарика. Верочка питалась вроде
бы самостоятельно с Николаем Эрастовичем, когда тот приезжал, а если его
не было, то вроде бы со свояченицей, теткой Любой. Мюда и Виктор,
которые
прикатывали частенько, хотя их никто не звал, питались вроде бы с
Верочкой, всегда привозили ей сласти. Ну, а Павел Евграфович обедал то с
теми, то с другими, а то и один - тем, что приносил из санатория. Но
иногда все садились за большой стол вместе и получалась вовсе неразбериха.
Хотя в прежние времена так и было - вместе. При жизни Гали.
А умерла Галя - будто выпала чека, колеса болтаются вразнотык, вот-вот
и ось полетит... Пускай! Павел Евграфович не имел ни сил, ни охоты
приводить телегу в порядок, да и не приведешь теперь. Глухо, будто сквозь
слой воды, доходили до его сознания голоса и зовы детей, внуков, в жизни