Page 49 - Старик

приглядываться, нет.
Ведь и Мигулин - войсковой старшина, подполковник.
Никто не говорит прямо, что Мигулин может повернуть штыки - да и
странно говорить, когда Девятая армия, в авангарде которой Мигулин,
мощно
таранит белых! - но в разговорах ревкомовцев, уполномоченных,
трибунальцев
из местных одно устойчивое: _недоверие_. Или, может быть, чтобы уж
совсем
точно: _неполное доверие_. Таранить-то он таранит, очистил почти весь Дон,
но зачем ему это нужно, вот закавыка. Что-то в этом роде,
невыговариваемое, глухое, но невероятно прочное, не победимое ничем, я
чую
во всех разговорах о Мигулине. "Поимейте в виду, - говорит Бычин, -
Мигулин что большевиков, что беляков любит одинаково: как собака палку!"
Я бы, может, и поверил Бычину, он местный, михайлинский, хотя не казак,
а иногородный, его отец служил в работниках у богатого казака, сам Колька
рыбачил на Азове, вернулся большевиком и сразу выбился в красные
атаманы -
председателем ревкома. Голова у Бычина, как стог, книзу шире, лицо бурое,
глаза щелками, голубые, в свинцовых белках, а волосы льняные,
младенческие. Кулаки у Бычина пудовые, носит он их, как гири. Я бы
поверил
ему, если б не Слабосердов. Учитель Слабосердов. Человек в возрасте, под
пятьдесят - теперь подумать, какой возраст! - жене столько же, у них два

сына, меня чуть старше, бывшие студенты, нигде не служат, не работают, не
поймешь, чем занимаются. Мыто с Шурой откуда знаем? Борьба кипит злая,
без
пощады. Кто промахнулся, тому пулю в лоб. Так и быть должно в период
классовых битв. Всех богатеев, монархистов, связанных с красновцами,
человек сорок по списку Бычина, мы задержали сразу, а Слабосердовых
взять
повода нет - никакие не богачи, не контрреволюционеры, а наоборот, с
прежней властью бывали стычки.
Однако Бычин настаивает. Нам-то с Шурой откуда знать? Мы одно знаем:
промахнешься - пулю в лоб.
"Старика нам даром не нужно, - объясняет Бычин, - пущай живет, гнида
лысая, а молодцов - под залог. От них революции вред". Шура колеблется.
Бычин так: сказал - все! Мужик тяжелый, ни с кем не считается, никакого
спору не терпит, Шура говорит, что таких долдонов он на каторге встречал,
сперва, говорит, их побаиваются, а потом лупят скопом до полусмерти, но,
однако, время лютое, враги вокруг, и _тяжелые мужики_ нужны. Каждый
день:
то ревкомовца зарубили, то кого подстрелили, то отряд, высланный