Page 102 - Рассказы

Старик лез на печку, а сын с невесткой уходили в горницу. Молчали. А о чем говорить?
Все слова давно сказаны,
На другой вечер старик и девушка опять сидели на берегу, у коряги. Девушка
торопливо рисовала, а старик смотрел на солнце и рассказывал:
– Жили мы всегда справно, грех жаловаться. Я плотничал, работы всегда хватало. И
сыны у меня все плотники. Побило их на войне много – четырех. Два осталось. Ну вот с
одним-то я теперь и живу, со Степаном. А Ванька в городе живет, в Бийске. Прорабом на
новостройке. Пишет; ничего, справно живут. Приезжали сюда, гостили. Внуков у меня
много, Любют меня. По городам все теперь…
Девушка рисовала руки старика, торопилась, нервничала, часто стирала.
– Трудно было жить? – невпопад спрашивала она.
– Чего ж трудно? – удивлялся старик.– Я ж тебе рассказываю: хорошо жили.
– Сыновей жалко?
– А как же? – опять удивлялся старик.– Четырех таких положить – шутка нешто?
Девушка не понимала: то ли ей жаль старика, то ли она больше удивлена его странным
спокойствием и умиротворенностью.
А солнце опять садилось за горы. Опять тихо горела заря.
– Ненастье завтра будет,– сказал старик.
Девушка посмотрела на ясное небо:
– Почему?
– Ломает меня всего.
– А небо совсем чистое.
Старик промолчал.
– Вы придете завтра, дедушка?
– Не знаю,– не сразу откликнулся старик.– Ломает чего-то всего,
– Дедушка, как у вас называется вот такой камень? – Девушка вынула из кармана
жакета белый, с золотистым отливом камешек.
– Какой? – спросил старик, продолжая смотреть на горы.
Девушка протянула ему камень. Старик, не поворачиваясь, подставил ладонь.
– Такой? – спросил он, мельком глянув на камешек, и повертел его в сухих,
скрюченных пальцах.– Кремешок это. Это в войну, когда серянок не было, огонь из него
добывали.
Девушку поразила странная догадка: ей показалось, что старик слепой. Она не нашлась
сразу, о чем говорить, молчала, смотрела сбоку на старика. А он смотрел туда, где село
солнце. Спокойно, задумчиво смотрел.
– На… камешек-то,-сказал он и протянул девушке камень. – Они еще не такие бывают.
Бывают: весь белый, аж просвечивает, а снутри какие-то пятнушки. А бывают: яичко и яичко
– не отличишь. Бывают: на сорочье яичко похож – с крапинками по бокам, а бывают, как у
скворцов,– синенькие, тоже с рябинкой с такой.
Девушка все смотрела на старика. Не решалась спросить: правда ли, что он слепой.
– Вы где живете, дедушка?
– А тут не шибко далеко. Это Ивана Колокольникова дом,– старик показал дом на
берегу,– дальше – Бедаревы, потом – Волокитины, потом – Зиновьевы, а там уж, в
переулочке,– наш. Заходи, если чего надо. Внуки-то были, дак у нас шибко весело было.
– Спасибо.
– Я пошел. Ломает меня.
Старик поднялся и пошел тропинкой в гору.
Девушка смотрела вслед ему до тех пор, пока он не свернул в переулок. Ни разу старик
не споткнулся, ни разу не замешкался. Шел медленно и смотрел под ноги. "Нет, не слепой,–
поняла девушка.– Просто слабое зрение".
На другой день старик не пришел на берег. Девушка сидела одна, думала о старике,
Что-то было в его жизни, такой простой, такой обычной, что-то непростое, что-то большое,