Page 103 - Рассказы

значительное. "Солнце – оно тоже просто встает и просто заходит,-думала девушка.-А разве
это просто!" И она пристально посмотрела на свои рисунки. Ей было грустно.
Не пришел старик и на третий день и на четвертый.
Девушка пошла искать его дом.
Нашла.
В ограде большого пятистенного дома под железной крышей, в углу, под навесом,
рослый мужик лет пятидесяти обстругивал на верстаке сосновую доску.
– Здравствуйте,– сказала девушка.
Мужик выпрямился, посмотрел на девушку, провел большим пальцем по вспотевшему
лбу, кивнул:
– Здорово.
– Скажите, пожалуйста, здесь живет дедушка…
Мужик внимательно и как-то странно посмотрел на девушку. Та замолчала.
– Жил,– сказал мужик.– Вот домовину ему делаю.
Девушка приоткрыла рот:
– Он умер, да?
– Помер.– Мужик опять склонился к доске, шаркнул пару раз рубанком, потом
посмотрел на девушку.– А тебе чего надо было?
– Так… я рисовала его,
– А-а.– Мужик резко зашаркал рубанком.
– Скажите, он слепой был? – спросила девушка после долгого молчания.
– Слепой.
– И давно?
– Лет десять уж. А что?
– Так…
Девушка пошла из ограды,
На улице прислонилась к плетню и заплакала. Ей было жалко дедушку. И жалко было,
что она никак не сумела рассказать о нем. Но она чувствовала сейчас какой-то более
глубокий смысл и тайну человеческой жизни и подвига и, сама об этом не догадываясь,
становилась намного взрослей.

Степка

И пришла весна – добрая и бестолковая, как недозрелая девка.
В переулках на селе – грязь по колено. Люди ходят вдоль плетней, держась руками за
колья. И если ухватится за кол какой-нибудь дядя из "Заготскота", то и останется он у него в
руках, ибо дяди из "Заготскота" все почему-то как налитые, с лицами красного шершавого
сукна. Хозяева огородов лаются на чем свет стоит:
– Тебе, паразит, жалко сапоги замарать, а я должен каждую весну плетень починять?!
– Взял бы да накидал камней, если плетень жалко.
– А у тебя что, руки отсохли? Возьми да накидай…
– А тогда не лайся, если такой умный.
А ночами в полях с тоскливым вздохом оседают подопревшие серые снега. А в
тополях, у речки, что-то звонко лопается с тихим ликующим звуком: пи-у. Лед прошел на
реке. Но еще отдельные льдины, блестя на солнце, скребут скользкими животами
каменистую дресву; а на изгибах речных льдины вылезают синими мордами на берег,
разгребают гальку, разворачиваются и плывут дальше – умирать. Шалый сырой ветерок
кружится и кружит голову… Остро пахнет навозом. Вечерами, перед сном грядущим, люди
добреют.
Во дворах на таганках потеют семейные чугуны с похлебкой. Пляшут веселые огоньки,
потрескивает волглый хворост. Задумчиво в теплом воздухе… Прожит день. Вполсилы
ведутся неторопливые, необязательные разговоры – завтра будет еще день, и опять будут