Page 149 - Рассказы
P. 149

"Неужто Гринька?"
                     Через неделю старикам пришла телеграмма:
                     "Квасову Анисиму Степановичу.
                     Ваш  брат  Григорий  Степанович  скончался  двенадцатого.  Просил  передать.  Семья
               Квасова".
                     Брат был. Гринька.

                                         Жена мужа в Париж провожала

                     Каждую неделю, в субботу вечером, Колька Паратов дает во дворе концерт. Выносит
               трехрядку с малиновым мехом, разворачивает ее, и:

                                         А жена мужа в Париж провожала,
                                         Насушила ему сухарей…

                     При игре Колька, смешно отклячив зад, пританцовывает.

                                         Тара-рам, тара-рам, тара та-та-ра… рам,
                                         Тари-рам, тари-рам, та-та-та…

                     Старушки,  что  во  множестве  выползают  вечером  во  двор,  смеются.  Ребятишки,
               которых еще не загнали по домам, тоже смеются.

                                         А сама потихоньку шептала:
                                         «Унеси тебя черт поскорей!»
                                         Тара-рам, тара-рам, та-та-ра-ра…

                     Колька  –  обаятельный  парень,  сероглазый,  чуть  скуластый,  с  льняным
               чубариком-чубчиком.  Хоть  невысок  ростом,  но  какой-то  очень  надежный,  крепкий
               сибирячок,  каких  запомнила  Москва  1941  года,  когда  такие  вот,  ясноглазые,  в  белых
               полушубках, день и ночь шли и шли по улицам, одним своим видом успокаивая большой
               город.
                     – Коль, цыганочку!
                     Колька в хорошем субботнем подпитии, улыбчив.
                     – Валю-ша,– зовет он, подняв голову.– Брось-ка мне штиблеты – цыганочку товарищи
               просят.
                     Валюша  не  думает  откликаться,  она  зла  на  Кольку,  ненавидит  его  за  эти  концерты,
               стыдится.  Колька  знает,  что  Валюша  едва  ли  выглянет,  но  нарочно  зовет,  ломая  голос  –
               "по-тирольски", чем потешает публику.
                     – Валю-ша!  Отреагируй,  лапочка!..  Хоть  одним  глазком,  хоть  левой  ноженькой!..
               Ау-у!..
                     Смеются,  поглядывают  тоже  вверх…  Валюша  не  выдерживает:  с  треском
               распахивается  окно  на  третьем  этаже,  и  Валюша,  навалившись  могучей  грудью  на
               подоконник, свирепо говорит:
                     – Я те счас отреагирую – кастрюлей по башке, кретин!
                     Внизу  взрыв  хохота;  Колька  тоже  смеется,  хотя…  Странно  это:  глаза  Кольки  не
               смеются, и смотрит он на Валюшу трезво и, кажется, доволен, что заставил-таки сорваться
               жену, довел, что она выказала себя злой и неумной, просто дурой. Колька как будто за что-то
               жестоко мстит жене, и это очень на него непохоже, и никто так не думает – просто дурачится
               парень, думают.
                     К этому времени вокруг Кольки собирается изрядно людей, есть и мужики и парни.
                     – Какой размер, Коля?
   144   145   146   147   148   149   150   151   152   153   154