Page 228 - Тихий Дон

таких… солдаты…
Голоса внезапно смолкли, и Валет слышал лишь влажный хлюп собственных шагов да
трельчатый звон в ушах.
— Эй, землячок! — Кто-то слева засипел шепотом.
— Ну?
— Идешь?
— И-иду, — ответил Валет, падая и задом сползая в налитую водой воронку.
— Темно-то… — слышалось слева.
Минуту шли, невидимые друг другу, и неожиданно у самого уха Валета тот же
сипящий голос проговорил:
— Пойдем рядом! Не так страшно…
Опять молчали, переставляя по влажной земле набухшие сапоги. Ущербленный
пятнистый месяц вдруг выплеснулся из-за гребня тучи, несколько секунд, блестя желтой
чешуей, нырял, как карась, в текучих тучевых волнах и, выбравшись на чистое, полил вниз
сумеречный свет; фосфорически блеснули мокрые иглы сосен — казалось, сильнее при свете
запахла хвоя, жестче дохнула холодом мокрая земля. Валет глянул на соседа. Тот внезапно
остановился, мотнул головой, как от удара, разжал губы.
— Гляди! — выдохнул он.
В трех шагах от них у сосны, широко расставив ноги, стоял человек.
— Че-ло-век, — сказал или только подумал сказать Валет.
— Кто таков? — вдруг вскидывая к плечу винтовку, крикнул шедший рядом с Валетом
солдат. — Ктой-та? Стреляю!..
Стоявший под сосной молчал. Голова его, как шляпка подсолнуха, висела,
склонившись набок.
— Он спит! — заскрипел смехом Валет и, сотрясаясь, бодря себя насильственным
смехом, шагнул вперед.
Они подошли к стоявшему. Валет, вытянув шею, глядел. Товарищ его тронул
прикладом недвижимую серую фигуру.
— Эй, ты, пензинска-а-ай! Спишь? Земляк!.. — насмешливо говорил он. — Чудила-а-а,
ты что же?.. — Голос осекся. — Мертвец! — крикнул он, отступая.
Валет, клацнув зубами, отпрыгнул, и на то место, где секунду назад стояли его ноги,
спиленным деревом упал стоявший под сосной человек. Они перевернули его лицом вверх и
тут только догадались, что под сосной нашел себе последний приют этот отравленный
газами, бежавший от смерти, которую нес в своих легких, солдат одного из трех батальонов
256-го пехотного полка. Рослый, широкоплечий парень, он лежал, вольно откинув голову, с
лицом, измазанным при падении клейкой грязью, с изъеденными газом, разжиженными
глазами; из стиснутых зубов его черным глянцевитым бруском торчал пухлый, мясистый
язык.
— Пойдем. Пойдем, ради бога! Пусть себе лежит, — шептал товарищ, дергая Валета за
руку.
Они пошли и сейчас же наткнулись на второй труп. Мертвые стали попадаться чаще. В
нескольких местах отравленные лежали копешками, иные застыли, сидя на, корточках,
некоторые стояли на четвереньках — будто паслись, а один, у самого хода сообщения,
ведущего во вторую линию окопов, лежал, скрючившись калачиком, засунув в рот
искусанную от муки руку.
Валет и солдат, приставший к нему, бегом догнали ушедшую вперед цепь; опередив ее,
шли рядом. Они вместе спрыгнули в темную щель окопов, зигзагами уходившую в темноту,
разошлись в разные стороны.
— Надо пошарить по землянкам. Жратва, может, осталась, — нерешительно предложил
Валету его товарищ.
— Пойдем.
— Ты — вправо, я — влево. Пока наши подойдут, мы проверим.