Page 224 - Тихий Дон

получил из штабарма приказ перебросить в район Свинюхи две дивизии. Ночью были сняты
с позиций 320-й Чембарский, 319-й Бугульминский и 318-й Черноярский полки 80-й
дивизии. Их заменили латышскими стрелками и только что прибывшими ополченцами.
Полки сняли ночью, но, несмотря на это, один из полков был еще с вечера демонстративно
двинут в противоположную сторону и, только сделав переход в двенадцать верст по линии
фронта, получил приказ повернуть в обратную сторону. Полки шли в одном направлении, но
разными дорогами. Левее маршрута 80-й дивизии передвигались 283-й Павлоградский и
284-й Венгровский полки 71-й дивизии. По пятам за ними шел полк уральских казаков и 44-й
пластунский.
318-й Черноярский полк до переброски стоял у реки Стоход, в районе местечка Сокаль,
неподалеку от фольварка Рудка-Меринское. Наутро, после первого же перехода, полк
разместили в лесу, в брошенных землянках, и четыре дня обучали французскому способу
наступления; вместо батальонов в цепи шли полуроты, бомбометчики учились с
наивозможнейшей быстротой резать проволочные заграждения, вновь проходили курс
метания ручных гранат. Потом опять тронули полк. В течение трех дней шли по лесам, по
прогалинам, по одичалым проселкам, исполосованным следами орудийных колес.
Хлопчатый редкий туман, движимый ветром, плыл, цепляясь за верхушки сосен, тек над
прогалинами и, как коршун над падалью, кружился меж ольхами над сизой прозеленью
парных болот. С неба сочилась дождевая мгла. Люди шли промокшие, озлобленные. Через
три дня остановились неподалеку от района наступления — в деревнях Большие и Малые
Порек. Отдыхали, готовясь к смертной дороге, сутки.
В это время вместе со штабом 80-й дивизии передвигалась к месту близких боев и
особая казачья сотня. В сотню влили казаков-третьеочередников с хутора Татарского.
Второй взвод сплошь состоял из хуторцев: два брата безрукого Алексея Шамиля — Мартин
и Прохор, бывший машинист моховской паровой мельницы Иван Алексеевич, щербатый
Афонька Озеров, бывший хуторской атаман Маныцков, колченогий чубатый сосед Шамилей
— Евлантий Калинин, нескладно длинный казачина Борщев, короткошеий и медвежковатый
Захар Королев, веселая сердцевина всей сотни Гаврила Лиховидов — казак на редкость
зверского вида, известный тем, что постоянно и безропотно сносил побои семидесятилетней
старухи матери и жены — бабы неказистой, но вольного нрава; и многие другие были во
втором взводе и остальных взводах сотни. Часть казаков была ординарцами при штабе
дивизии, но 2 октября их сменили уланы, и сотня, по распоряжению начдива генерала
Китченко, была послана на позиции.
Ранним утром 3 октября сотня вошла в деревню Малые Порек. Оттуда в этот момент
выступал первый батальон 318-го Черноярского полка. Солдаты, выбегая из покинутых,
полуразрушенных халуп, строились тут же на улице. Около головного возвода топтался
смуглый молоденький прапорщик. Он развертывал, вынимая из планшетки, шоколад
(мокрые ярко-розовые губы его по краям были измазаны шоколадом), ходил вдоль колонны,
и захлюстанная длинная шинель с присохшей к подолу грязью болталась меж ног, как
овечий курдюк. Казаки шли левой стороной улицы. В одном из рядов второго взвода,
крайним справа, шагал машинист Иван Алексеевич. Он тщательно смотрел под ноги, норовя
переступать колдобины лужиц. Его окрикнули со стороны солдат, и он повернул голову,
заскользил глазами по пехотным рядам.
— Иван Алексеевич! Друг милый!..
Оторвавшись от взвода, к нему утиной рысью бежал маленький солдатишка. На бегу он
откидывал назад винтовку, но ремень сползал, и приклад глухо вызванивал по манерке.
— Не угадаешь? Забыл?
В подбежавшем солдатишке, заросшем до скул ежистой дымчато-серой щетиной, Иван
Алексеевич с трудом опознал Валета:
— Откуда ты, шкалик?..
— А вот… Служу.
— Да ты в каком полку?