Page 379 - Тихий Дон

от центра жизнью. В состав Верхнедонского округа вошли станицы, бывшие Донецкого
округа: Казанская, Мигулинская, Шумилинская, Вешенская, Еланская, Каргинская,
Боковская и Пономаревская волость; бывшие Усть-Медведицкого: Усть-Хоперская,
Краснокутская; и Хоперского округа: Букановская, Слащевская, Федосеевская. Окружным
атаманом дружно избран был казак Еланской станицы, генерал, окончивший военную
академию, Захар Акимович Алферов. Про Алферова говорили, что он из захудалых казачьих
офицеришек выбился в люди лишь благодаря своей жене — бабе энергичной и умной;
говорили, что она тянула бездарного супруга за уши и до тех пор не давала ему дыхнуть,
пока он, три раза срезавшись, на четвертый все же выдержал экзамен в академию.
Но в эти дни про Алферова если и говорили, то очень мало. Иное занимало умы.

XXII

Полая вода только что начала сбывать. На лугу, около огородных плетней, оголилась
бурая, илистая земля, каймой лежал наплав: оставшиеся от разлива обломки сухого камыша,
ветки куга, прошлогодние листья, прибитый волною дрям. Вербы затопленного обдонского
леса чуть приметно зеленели, с ветвей кисточками свисали сережки. На тополях вот-вот
готовы были развернуться почки, у самых дворов хутора клонились к воде побеги
окруженного разливом краснотала. Желтые пушистые, как неоперенные утята, почки его
ныряли в волнах, раскачиваемые ветром.
На зорях к огородам подплывали в поисках корма дикие гуси, казарки, стаи уток. В
тубе 56 зорями кагакали медноголосые гагары. Да и в полдень видно было, как по
взлохмаченному ветром простору Дона пестает и нянчит волна белопузых чирков.
Много было в этот год перелетной птицы. Казаки-вентерщики, пробираясь на баркасах
к снастям, на заре, когда винно-красный восход кровавит воду, видели не раз и лебедей,
отдыхавших где-либо в защищенном лесом плесе. Но вовсе чудной показалась в хуторе
привезенная Христоней и дедом Матвеем Кашулиным новость; ездили они в Казенный лес
выбрать по паре дубков на хозяйственные нужды и, пробираясь по чаще, вспугнули из
буерака дикую козу с подростком-козленком. Желто-бурая худая коза выскочила из
поросшего татарником и тернами буерака, несколько секунд смотрела с пригорка на
порубщиков, напряженно перебирала тоненькими, точеными ногами, возле нее жался
потомок, и, услышав Христонин изумленный вздох, так махнула по молодому дубняку, что
лишь мигнули в глазах казаков сине-сизые глянцевые раковины копыт да верблюжьего цвета
куцый хвост.
— Что это за штука? — роняя топор, спросил Матвей Кашулин.
С ничем не объяснимым восторгом Христоня рявкнул на весь
завороженно-молчаливый лес:
— Коза, стал быть! Дикая коза, растуды ее милость! Мы их повидали в Карпатах!
— Значит, война ее, горемыку, загнала в наши степя?
Христоне ничего не оставалось, кроме как согласиться.
— Не иначе. А ты видел, дед, козленка-то! Язви его… Ну с-с-сукин сын, да и хорош
же! Чисто дите, стал быть!
Всю обратную дорогу они разговаривали о невиданной в области дичи. Дед Матвей под
конец усомнился:
— А ну, как не коза?
— Коза. Ей-бо, коза, и больше ничего!
— А может… А ежели коза — зачем рогов нету?
— А на что они тебе понадобились, рога?
— Не об том, что мне. Спрашиваю, ежели она козиного роду… почему не при форме?

56 туба — низменное место на лугу, обычно поросшее лесом, сообщающееся с руслом реки лощиной