Page 473 - Тихий Дон

потравют зазря али сожгут.
Хряпнув об колено грабельник, он заскрипел зубами, понес вахли с сеном, старчески
шаркая ногами, сгорбясь и постарев спиной.
В курень он не вошел, а, приоткрыв дверь, сказал:
— Собирайтесь! Зараз буду запрягать. Как бы не припоздниться.
Уже накинул на лошадей шлейки, уложил в задок чувал с овсом и, дивясь про себя, что
сыны так долго не выходят седлать коней, снова пошел к куреню.
В курене творилось чудное: Петро ожесточенно расшматовывал узлы, приготовленные
в отступ, выкидывал прямо на пол шаровары, мундиры, праздничные бабьи наряды.
— Это что же такое? — в совершенном изумлении спросил Пантелей Прокофьевич и
даже треух снял.
— А вот! — Петро через плечо указал большим пальцем на баб, закончил: — Ревут. И
мы никуда не поедем! Ехать — так всем, а не ехать — так никому! Их, может, тут
сильничать красные будут, а мы поедем добро спасать? А убивать будут — на ихних глазах
помрем!
— Раздевайся, батя! — Григорий, улыбаясь, снимал с себя шинель и шашку, а сзади
ловила и целовала его руку плачущая Наталья и радостно шлепала в ладоши маково-красная
Дуняшка.
Старик надел треух, но сейчас же снова снял его и, подойдя к переднему углу,
закрестился широким, машистым крестом. Он положил три поклона, встал с колен, оглядел
всех:
— Ну, коли так — остаемся! Укрой и оборони нас, царица небесная! Пойду распрягать.
Прибежал Аникушка. В мелеховском курене поразили его сплошь смеющиеся, веселые
лица.
— Чего же вы?
— Не поедут наши казаки! — за всех ответила Дарья.
— Вот так хны! Раздумали?
— Раздумали! — Григорий нехотя оскалил рафинадно-синюю подковку зубов,
подмигнул: — Смерть — ее нечего искать, она и тут налапает.
— Офицерья не едут, а нам и бог велел! — И Аникушка, как на копытах, прогрохотал с
крыльца и мимо окон.

XIV

В Вешенской на заборах трепыхались фоминские приказы. С часу на час ждали
прихода красных войск. А в Каргинской, в тридцати пяти верстах от Вешенской, находился
штаб Северного фронта. В ночь на 4 января пришел отряд чеченцев, и спешно, походным
порядком, от станицы Усть-Белокалитвенской двигался на фоминский мятежный полк
карательный отряд войскового старшины Романа Лазарева.
Чеченцы должны были 5-го идти в наступление на Вешенскую. Разведка их уже
побывала на Белогорке. Но наступление сорвалось: перебежчик из фоминских казаков
сообщил, что значительные силы Красной Армии ночуют на Гороховке и 5-го должны быть
в Вешенской.
Краснов, занятый прибывшими в Новочеркасск союзниками, пытался воздействовать
на Фомина. Он вызвал его к прямому проводу Новочеркасск — Вешенская. Телеграф, до
этого настойчиво выстукивавший «Вешенская, Фомина», связал короткий разговор.
«Вешенская Фомину точка Урядник Фомин зпт приказываю образумиться и стать с
полком на позицию точка Двинут карательный отряд точка Ослушание влечет смертную
казнь точка Краснов».
При свете керосиновой лампы Фомин, расстегнув полушубок, смотрел, как из-под
пальцев телеграфиста бежит, змеясь, испятнанная коричневыми блестками тонкая бумажная
стружка, говорил, дыша в затылок Телеграфисту морозом и самогонкой: