Page 645 - Тихий Дон

— А ить могут подшибить его! — проговорил Прохор, яростно охаживая щеткой
привязанного к коновязи высокого рыжего, жеребца. — Гляди, Пантелевич, какого черта под
тебя прислали!
Григорий бегло осмотрел жеребца, довольный, спросил:
— Не поглядел я, сколько ему годов. Шестой, должно?
— Шестой.
— Ох, хорош! Ножки под ним точеные и все в чулках. Нарядный конишко… Ну,
седлай его, поеду, погляжу, кто это прилетел.
— Уж хорош — слов нету. Как-то он будет на побежку? Но по всем приметам должен
бы быть дюже резвым, — бормотал Прохор, затягивая подпруги.
Еще одно дымчато-белое облачко шрапнельного разрыва вспыхнуло около аэроплана.
Выбрав место для посадки, летчик резко пошел на снижение. Григорий выехал из
калитки, поскакал к станичной конюшне, за которой опустился аэроплан.
В конюшне для станичных жеребцов — длинном каменном здании, стоявшем на краю
станицы, — было битком набито более восьмисот пленных красноармейцев. Стража не
выпускала их оправляться, параш в помещении не было. Тяжкий густой запах человеческих
испражнений стеною стоял около конюшни. Из-под дверей стекали зловонные потоки мочи;
над ними тучами роились изумрудные мухи…
День и ночь в этой тюрьме для обреченных звучали глухие стоны. Сотни пленных
умирали от истощения и свирепствовавших среди них тифа и дизентерии. Умерших иногда
не убирали по суткам.
Григорий, объехав конюшню, только что хотел спешиться, как снова глухо ударило
орудие с той стороны Дона. Скрежет приближающегося снаряда вырос и сомкнулся с
тяжким гулом разрыва.
Пилот и прилетевший с ним офицер вылезли было из кабинки, их окружили казаки.
Тотчас же на горе заговорили все орудия батареи. Снаряды стали аккуратно ложиться вокруг
конюшни.
Пилот быстро влез в кабинку, но мотор отказался работать.
— Кати на руках! — зычно скомандовал казакам прилетевший из-за Дона офицер и
первый взялся за крыло.
Покачиваясь, аэроплан легко двинулся к соснам. Батарея провожала его беглым огнем.
Один из снарядов попал в набитую пленными конюшню. В густом дыму, в клубах
поднявшейся известняковой пыли обрушился угол. Конюшня дрогнула от животного рева
охваченных ужасом красноармейцев. В образовавшийся пролом выскочили трое пленных,
сбежавшиеся казаки изрешетили их выстрелами в упор.
Григорий отскакал в сторону.
— Убьют! Езжай в сосны! — крикнул пробегавший мимо казак с испуганным лицом и
вытаращенными белесыми глазами.
«Айв самом деле могут накинуть. Чем черт не шутит», — подумал Григорий и не
спеша повернул домой.
В этот день Кудинов, обойдя приглашением Мелехова, созвал в штабе строго секретное
совещание. Прилетевший офицер Донской армии коротко сообщил, что со дня на день
красный фронт будет прорван частями ударной группы, сконцентрированной возле станицы
Каменской, и конная дивизия Донской армии под командой генерала Секретева двинется на
соединение с повстанцами. Офицер предложил немедленно подготовить средства переправы,
чтобы по соединении с дивизией Секретева тотчас же перебросить конные повстанческие
полки на правую сторону Дона; посоветовал стянуть резервные части поближе к Дону и уже
в конце совещания, после того как был разработан план переправы и движения частей
преследования, спросил:
— А почему у вас пленные находятся в Вешенской?
— Больше их негде держать, в хуторах нет помещений, — ответил кто-то из штабных.
Офицер тщательно вытер носовым платком гладко выбритую вспотевшую голову;