Page 159 - Золотой телёнок

— Вот еще новости, — сказал корреспондент заносчиво. -Кто вы такой?
— Не ваше собачье дело! Говорят вам — слезайте, и слезайте!

— Всякий пьяный, - визгливо начал Рубашкин, - будет здесь хулиганничать…
Остап молча схватил корреспондента за голую ногу. На крики Рубашкина сбежался весь
вагон. Корейко на всякий случай убрался на площадку.
— Деретесь? — спросил Ухудшанский. — Ну, ну. Остапа, который уже успел хлопнуть
Рубашкина мешком по голове, держали за руки Гаргантюа и толстый писатель в детской
курточке.

— Пусть он покажет билет! - надрывался великий комбинатор. — Пусть покажет
плацкарту!
Рубашкин, совершенно голый, прыгал с полки на полку и требовал коменданта.
Оторвавшийся от действительности Остап тоже настаивал на вызове начальства.
Скандал завершился большой неприятностью. Рубашкин предъявил и билет и плацкарту,
после чего трагическим голосом потребовал того же от Бендера.
— А я не покажу из принципа! — заявил великий комбинатор, поспешно покидая место
происшествия. - У меня такие принципы!

— Заяц! - завизжал Лев Рубашкин, выскочивший в коридор нагишом. - Обращаю ваше
внимание, товарищ комендант, здесь ехал заяц!

— Где заяц? - провозгласил комендант, в глазах которого появился гончий блеск.
Александр Иванович, пугливо притаившийся за выступом трибуны, вглядывался в
темноту, но ничего не мог различить. Возле поезда возились фигуры, прыгали
папиросные огни и слышались голоса: “Потрудитесь предъявить! “-“А я вам говорю, что
из принципа! “-“Хулиганство! “-“Ведь верно? Ведь правильно? “-“Должен же кто-нибудь
ехать без билета? ” Стукнули буферные тарелки, над самой землей, шипя, пробежал
тормозной воздух, и светлые окна вагонов сдвинулись с места. Остап еще хорохорился,
но мимо него уже ехали полосатые диваны, багажные сетки, проводники с фонарями,
букеты и потолочные пропеллеры вагон-ресторана. Уезжал банкет с шампанским вином,
со старым и новым венгерским. Из рук вырвались клецки из дичи и унеслись в ночь.
Фрикандо, нежное фрикандо, о котором так горячо повествовал Остап, покинуло
Гремящий Ключ. Александр Иванович приблизился.
— Я этого так не оставлю, - ворчал Остап. — Бросили в пустыне корреспондента
советской прессы! Я подыму на ноги всю общественность. Корейко! Мы выезжаем
первым же курьерским поездом! Закупим все места в международном вагоне!

— Что вы, — сказал Корейко, — какой уж там курьерский! Отсюда никакие поезда не
ходят. По плану эксплуатация начнется только через два месяца.

Остап поднял голову. Он увидел черное абиссинское небо, дикие звезды и все понял. Но
робкое напоминание Корейко о банкете придало ему новые силы.

— За холмом стоит самолет, - сказал Бендер, - тот, который прилетел на торжество. Он
уйдет только на рассвете. Мы успеем.

Для того чтобы успеть, миллионеры двинулись широким дромадерским шагом. Ноги их
разъезжались в песке, горели костры кочевников, тащить чемодан и мешок было не то
чтобы тяжело, но крайне противно. Покуда они карабкались на холм со стороны
Гремящего Ключа, с противной стороны на холм в треске пропеллеров надвигался
рассвет. Вниз с холма Бендер и Корейко уже бежали, боясь, что самолет улетит без них.

Под высокими, как крыша, рифлеными крыльями самолета ходили маленькие механики
в кожаных пальто. Три пропеллера слабо вертелись, вентилируя пустыню. На
квадратных окнах пассажирской кабины болтались занавески с плюшевыми шариками.
Пилот прислонился спиной к алюминиевой ступеньке и ел пирожок, запивая его
нарзаном из бутылки.