Page 163 - Золотой телёнок

высовываться из-под балдахина и показывал им здания уже возведенные, здания
возводящиеся и места, где они еще только будут возводиться. Корейко смотрел на
Остапа злыми глазами. Остап отворачивался и говорил:
— Какой чудный туземный базарчик! Багдад!

— Семнадцатого числа начнем сносить, — сказал молодой человек, - здесь будет
больница и коопцентр.
— И вам не жалко этой экзотики? Ведь Багдад!

— Очень красиво! — вздохнул Корейко.

Молодой человек рассердился:
— Это для вас красиво, для приезжих, а нам тут жить приходится.
В большом зале фабрики-кухни, среди кафельных стен, под ленточными мухоморами,
свисавшими с потолка, путешественники ели перловый суп и маленькие коричневые
биточки. Остап осведомился насчет вина, но получил восторженный ответ, что недавно
недалеко от города открыт источник минеральной воды, превосходящей своими
вкусовыми данными прославленный нарзан. В доказательство была потребована бутылка
новой воды и распита при гробовом молчании.

— А как кривая проституции? - с надеждой спросил Александр Ибн-Иванович.
— Резко пошла на снижение, - ответил неумолимый молодой человек.

— Ай, что делается! - сказал Остап с фальшивым смехом.

Но он действительно не знал, что делается. Когда встали из-за стола, выяснилось, что
молодой человек успел заплатить за всех. Он ни за что не соглашался взять деньги у
миллионеров, уверяя, что послезавтра все равно получит жалованье, а до этого времени
какнибудь обернется.
— Ну, а веселье? Как город веселится? — уже без экстаза спрашивал Остап. — Тимпаны,
кимвалы?
— Разве вы не знаете! — удивился заведующий музеем. -На прошлой неделе у нас
открылась городская филармония. Большой симфонический квартет имени Бебеля и
Паганини. Едем сейчас же. Как это я упустил из виду!
После того, что он заплатил за обед, отказаться от посещения филармонии было-
невозможно из этических соображений. Выйдя оттуда, Александр Ибн-Иванович сказал
дворницким-голосом:
— Городская фисгармония! Великий комбинатор покраснел. По дороге в гостиницу
молодой человек неожиданно остановит возницу, высадил миллионеров, взял их за руки
и, подымаясь от распиравшего его восторга на Цыпочки, подвел к маленькому камню,
отгороженному решеточкой.
— Здесь будет стоять обелиск! — сказал он значительно. — Колонна марксизма!

Прощаясь, молодой человек просил приезжать почаще. Добродушный Остап пообещал
обязательно приехать, потому что никогда не проводил такого радостного дня, как
сегодня.

— Я—на вокзал, — сказал Корейко, оставшись наедине с Бендером.
— Поедем в другой город кутить? — спросил Остап. — В Ташкенте можно весело
провести дня три.
— С меня хватит, — ответил Александр Иванович, - я поеду на вокзал сдавать чемодан на
хранение, буду здесь служить где-нибудь в конторщиках. Подожду капитализма. Тогда и
повеселюсь.

— Ну и ждите, - сказал Остап довольно грубо, - а я поеду. Сегодняшний день — это