Page 43 - Зона

Человек способен на все – дурное и хорошее.
Мне грустно, что это так.

Поэтому дай нам Бог стойкости и мужества.
А еще лучше – обстоятельств времени и места, располагающих к добру…

За двенадцать лет службы у Егорова накопилось шесть пар именных часов «Ракета». Они
лежали в банке из-под чая. А в ящике стола у него хранилась кипа похвальных грамот.
Незаметно прошел еще один год.

Этот год был темным от растаявшего снега. Шумным от лая караульных псов. Горьким от
кофе и старых пластинок.

Егоров собирался в отпуск. Укладывая вещи, капитан говорил своему другу оперу
Борташевичу:

– Приеду в Сочи. Куплю рубаху с попугаями. Найду курортницу без предрассудков…
– Презервативы купи, – деловито советовал опер.

– Ты не романтик, Женя, – отвечал Егоров, доставая из ящика несколько маленьких
пакетов, – с шестидесятого года валяются…

– И что – ни разу?! – выкрикивал Борташевич.
– По-человечески – ни разу. А то, что было, можно не считать…

– Понадобятся деньги – телеграфируй.
– Деньги – не проблема, – отвечал капитан…

Он прилетел в Адлер. Купил в аэропорту малиновые шорты. И поехал автобусом в Сочи.
Там он познакомился с аспиранткой Катюшей Лугиной. Она коротко стриглась, читала
прозу Цветаевой и недолюбливала грузин.
Вечером капитан и девушка сидели на остывающем песке. Море пахло рыбой и
водопроводом. Из-за кустов с танцплощадки доносились прерывистые вопли
репродуктора.
Егоров огляделся и притянул девушку к себе. Та вырвалась, оскорбленно чувствуя,
какими жесткими могут быть его руки.
– Бросьте, – сказал Егоров, – все равно этим кончится. Незачем разыгрывать мадам
Баттерфляй…
Катя, не замахиваясь, ударила его по лицу.

– Стоп! – выговорил капитан. – Удар нанесен открытой перчаткой. Судья на ринге делает
вам замечание…
Катя не улыбнулась:

– Потрудитесь сдерживать ваши животные инстинкты!

– Не обещаю, – сказал капитан.
Девушка взглянула на Егорова миролюбиво.

– Давайте поговорим, – сказала она.
– Например, о чем? – вяло спросил капитан.