Page 82 - Зона

– Знаете, что говорил Станиславский? – продолжал Хуриев. – Станиславский говорил – не
верю! Если артист фальшивил, Станиславский прерывал репетицию и говорил – не
верю!..
– То же самое и менты говорят, – заметил Цуриков.

– Что? – не понял замполит.
– Менты, говорю, то же самое повторяют. Не верю…

– Не верю… Повязали меня однажды в Ростове, а следователь был мудак…
– Не забывайтесь! – прикрикнул замполит.

– И еще при даме, – вставил Гурин.
– Я вам не дама, – повысил голос Хуриев, – я офицер регулярной армии!

– Я не про вас, – объяснил Гурин, – я насчет Лебедевой.
– А-а, – сказал Хуриев.

Затем он повернулся ко мне:
– В следующий раз будьте активнее. Подготовьте ваши замечания… Вы человек
культурный, образованный… А сейчас – можете расходиться. Увидимся в среду… Что с
вами, Лебедева?

Тамара мелко вздрагивала, комкая платочек.
– Что такое? – спросил Хуриев.

– Переживаю…
– Отлично. Это называется – перевоплощение…

Мы попрощались и разошлись. Я проводил Гурина до шестого барака. Нам было по
дороге.

К этому времени стемнело. Тропинку освещали желтые лампочки над забором. В
простреливаемом коридоре, звякая цепями, бегали овчарки.
Неожиданно Гурин произнес:

– Сколько же они народу передавили?

– Кто? – не понял я.
– Да эти барбосы… Ленин с Дзержинским. Рыцари без страха и укропа…
Я промолчал. Откуда я знал, можно ли ему доверять.

И вообще, чего это Гурин так откровенен со мной?..

Зек не успокаивался:
– Вот я, например, сел за кражу, Мотыль, допустим, палку кинул не туда. У Геши что-
либо на уровне фарцовки… Ни одного, как видите, мокрого дела… А эти – Россию в крови
потопили, и ничего…
– Ну, – говорю, – вы уж слишком…

– А чего там слишком? Они-то и есть самая кровавая беспредельщина…
– Послушайте, закончим этот разговор.

– Годится, – сказал он.