Page 6 - Избранное

заявлено в заголовке. Это же можно сказать и о цикле "Сентиментальных повестей", в
которых доминирующим началом; стал трагикомизм обыденной жизни мещанина и
обывателя. Одна из повестей носила романтическое заглавие "Сирень цветет". Однако
поэтическая дымка названия рассеивалась уже на первых страницах. Здесь густо текла
обычная для зощенковских произведений жизнь затхлого мещанского мирка с его пресной
любовью, изменами, отвратительными сценами ревности, мордобоем.
Господство пустяка, рабство мелочей, комизм вздорного и нелепого вот на что
обращает внимание писатель в серии сентиментальных повестей. Однако много тут и нового,
даже неожиданного для читателя, который знал Зощенко-новеллиста. В этом отношении
особенно показательна повесть "О чем пел соловей".
Здесь, в отличие от "Козы", "Мудрости" и "Людей", где были нарисованы характеры
всевозможных "бывших" людей, надломленных революцией, выбитых из привычной
житейской колеи, воссоздан вполне "огнестойкий тип", которого не пошатнули никакие бури
и грозы минувшего социального переворота. Василий Васильевич Былинкин широко и
твердо ступает по земле. "Каблуки же Былинкин снашивал внутрь до самых задников". Если
что и сокрушает этого "философски настроенного человека, прожженного жизнью и
обстрелянного тяжелой артиллерией", так это внезапно нахлынувшее на него чувство к
Лизочке Рундуковой.
В сущности, повесть "О чем пел соловей" и представляет тонко пародийно
стилизованное произведение, излагающее историю объяснений и томлений двух жарко
влюбленных героев. Не изменяя канонам любовной повести, автор посылает испытание
влюбленным, хотя и в виде детской болезни (свинка), которой неожиданно тяжело
заболевает Былинкин. Герои стоически переносят это грозное вторжение рока, их любовь
становится еще прочнее и чище. Они много гуляют, взявшись за руки, часто сидят над
классическим обрывом реки, правда, с несколько несолидным названием — Козявка.
Любовь достигает кульминации, за которой возможна только гибель любящих сердец,
если стихийное влечение не будет увенчано брачным союзом. Но тут вторгается сила таких
обстоятельств, которые под корень сокрушают тщательно взлелеянное чувство.
Красиво и пленительно пел Былинкин, нежные рулады выводил его прерывающийся
голос. А результаты?
Вспомним, почему в прежней сатирической литературе терпели крах матримониальные
домогательства столь же незадачливых женихов.
Смешно, очень смешно, что Подколесин выпрыгивает в окно, хотя тут и нет того
предельного снижения героя, как у Зощенко.
Сватовство Хлестакова срывается оттого, что где-то в глубине сцены суровым
возмездием нависает фигура истинного ревизора.
Свадьба Кречинского не может состояться потому, что этот ловкий мошенник метит
получить миллион приданого, но в последний момент делает слишком неуклюжий шаг.
А чем объясняется печально-фарсовый итог в повести "О чем пел соловей"? У Лизочки
не оказалось мамашиного комода, на который так рассчитывал герой. Вот тут-то и вылезает
наружу мурло мещанина, которое до этого — правда, не очень искусно — прикрывалось
жиденькими лепестками "галантерейного" обхождения.
Зощенко пишет великолепный финал, где выясняется истинная стоимость того, что
вначале выглядело трепетно-великодушным чувством. Эпилогу, выдержанному в
умиротворенно-элегических тонах, предшествует сцена бурного скандала.
В структуре стилизованно-сентиментальной повести Зощенко, подобно прожилкам
кварца в граните, проступают едко саркастические вкрапления. Они придают произведению
сатирический колорит, причем, в отличие от рассказов, где Зощенко открыто смеется, здесь
писатель, пользуясь формулой Маяковского, улыбается и издевается. При этом его улыбка
чаще всего грустнопечальная, а издевка — сардоническая.
Именно так строится эпилог повести "О чем пел соловей", где автор наконец-то
отвечает на вопрос, поставленный в заглавии. Как бы возвращая читателя к счастливым дням