Page 72 - Избранное
P. 72

— Неси, — говорю, — еще последнюю.
                     Так и не бросил. А желание было горячее. Только вот обстоятельства помешали. Как
               говорится — жизнь диктует свои законы. Надо подчиняться.
                     1925

                                                         ПАУТИНА

                     Вот говорят, что деньги сильней всего на свете. Вздор. Ерунда.
                     Капиталисты для самообольщения все это выдумали.
                     Есть на свете кое-что покрепче денег.
                     Двумя словами об этом не рассказать. Тут целый рассказ требуется.
                     Извольте рассказ.
                     Высокой квалификации токарь по металлу, Иван Борисович Левонидов, рассказал мне
               его.
                     — Да,  дорогой  товарищ,  —  сказал  Левонидов,  —  такие  дела  на  свете  делаются,  что
               только в книгу записывай.
                     Появился  у  нас,  на  заводе,  любимчик  —  Егорка  Драпов.  Человек  он  арапистый.
               Усишки белокурые. Взгляд этакий вредный. И нос вроде перламутровой пуговицы.
                     А карьеру между тем делает. По службе повышается, на легкую работу назначается и
               жалованье получает по высшему разряду.
                     Мастер с ним за ручку. А раз даже, проходя мимо Егорки Драпова, мастер пощекотал
               его пальцами и с уважением таким ему улыбнулся.
                     Стали рабочие думать, что и почему. И за какие личные качества повышается человек.
                     Думали, гадали, но не разгадали и пошли к инженеру Фирсу.
                     — Вот,  —  говорим,  —  любезный  отец,  просим  покорнейше  одернуть  зарвавшегося
               мастера.  Пущай  не  повышает  своего  любимца  Егорку  Драпова.  И  пальцем  пущай  не
               щекотит, проходя мимо.
                     Сначала  инженер,  конечно,  испугался,  —  думал,  что  его  хотят  выводить  на  свежую
               воду, но после обрадовался.
                     — Будьте,  —  говорит,  —  товарищи,  благонадежны.  Зарвавшегося  мастера  одерну,  а
               Егорку Драпова в другое отделение переведу.
                     Проходит между тем месяц. Погода стоит отличная. Ветры дуют южные. И наводнения
               не  предвидится.  А  любимчик  —  Егорка  Драпов  —  карьеру  между  тем  делает  все  более
               заманчивую.
                     И  не  только  теперь  мастер,  а  и  сам  любимый  спец  с  ним похохатывает  и  ручку  ему
               жмет.
                     Ахнули рабочие. И я ахнул.
                     "Неужели  же,  —  думаем,  —  правды  на  земле  нету?  Ведь  за  какие  же  это  данные
               повышается человек и пальцами щекотится мастером?"
                     Пошли мы небольшой группой к красному директору Ивану Павловичу.
                     — Вы,  —  говорим,  —  который  этот  и  тому  подобное.  Да  за  что  же,  говорим,  такая
               несообразность?
                     А красный директор, нахмурившись, отвечает:
                     — Я, говорит, который этот и тому подобное. Я, говорит, мастера и спеца возьму под
               ноготь,  а  Егорку  Драпова  распушу,  как  собачий  хвост.  Идите  себе,  братцы,  не  понижайте
               производительности.
                     И проходит месяц — Егорка Драпов цветет, как маков цвет или, скажем, хризантема в
               саду. Балуют его и милуют и ручку со всех сторон наперерыв ему жмут. И директор жмет, и
               спец жмет, и сам мастер, проходя мимо, щекотит Егорку Драпова.
                     Взвыли тут рабочие, пошли всей гурьбой к рабкору Настину. Плачутся:
                     — Рабкор  ты  наш,  золото,  драгоценная  головушка.  Ругали  мы  тебя,  и  матюкали,  и
               язвой  называли:  мол,  жалобы зачем  в газету  пишешь.  А  теперича,  извините  и простите…
   67   68   69   70   71   72   73   74   75   76   77