Page 72 - Избранное

— Неси, — говорю, — еще последнюю.
Так и не бросил. А желание было горячее. Только вот обстоятельства помешали. Как
говорится — жизнь диктует свои законы. Надо подчиняться.
1925

ПАУТИНА

Вот говорят, что деньги сильней всего на свете. Вздор. Ерунда.
Капиталисты для самообольщения все это выдумали.
Есть на свете кое-что покрепче денег.
Двумя словами об этом не рассказать. Тут целый рассказ требуется.
Извольте рассказ.
Высокой квалификации токарь по металлу, Иван Борисович Левонидов, рассказал мне
его.
— Да, дорогой товарищ, — сказал Левонидов, — такие дела на свете делаются, что
только в книгу записывай.
Появился у нас, на заводе, любимчик — Егорка Драпов. Человек он арапистый.
Усишки белокурые. Взгляд этакий вредный. И нос вроде перламутровой пуговицы.
А карьеру между тем делает. По службе повышается, на легкую работу назначается и
жалованье получает по высшему разряду.
Мастер с ним за ручку. А раз даже, проходя мимо Егорки Драпова, мастер пощекотал
его пальцами и с уважением таким ему улыбнулся.
Стали рабочие думать, что и почему. И за какие личные качества повышается человек.
Думали, гадали, но не разгадали и пошли к инженеру Фирсу.
— Вот, — говорим, — любезный отец, просим покорнейше одернуть зарвавшегося
мастера. Пущай не повышает своего любимца Егорку Драпова. И пальцем пущай не
щекотит, проходя мимо.
Сначала инженер, конечно, испугался, — думал, что его хотят выводить на свежую
воду, но после обрадовался.
— Будьте, — говорит, — товарищи, благонадежны. Зарвавшегося мастера одерну, а
Егорку Драпова в другое отделение переведу.
Проходит между тем месяц. Погода стоит отличная. Ветры дуют южные. И наводнения
не предвидится. А любимчик — Егорка Драпов — карьеру между тем делает все более
заманчивую.
И не только теперь мастер, а и сам любимый спец с ним похохатывает и ручку ему
жмет.
Ахнули рабочие. И я ахнул.
"Неужели же, — думаем, — правды на земле нету? Ведь за какие же это данные
повышается человек и пальцами щекотится мастером?"
Пошли мы небольшой группой к красному директору Ивану Павловичу.
— Вы, — говорим, — который этот и тому подобное. Да за что же, говорим, такая
несообразность?
А красный директор, нахмурившись, отвечает:
— Я, говорит, который этот и тому подобное. Я, говорит, мастера и спеца возьму под
ноготь, а Егорку Драпова распушу, как собачий хвост. Идите себе, братцы, не понижайте
производительности.
И проходит месяц — Егорка Драпов цветет, как маков цвет или, скажем, хризантема в
саду. Балуют его и милуют и ручку со всех сторон наперерыв ему жмут. И директор жмет, и
спец жмет, и сам мастер, проходя мимо, щекотит Егорку Драпова.
Взвыли тут рабочие, пошли всей гурьбой к рабкору Настину. Плачутся:
— Рабкор ты наш, золото, драгоценная головушка. Ругали мы тебя, и матюкали, и
язвой называли: мол, жалобы зачем в газету пишешь. А теперича, извините и простите…