Page 67 - Избранное
P. 67

— Молодец, — говорит, — Вася. Чудно, говорит, рольку ведешь. Давай дальше.
                     Вижу — крики не помогают. Потому, чего ни крикнешь  — все прямо по ходу пьесы
               ложится.
                     Встал я на колени.
                     — Братцы, — говорю. — Режиссер, говорю, Иван Палыч. Не могу больше! Спущайте
               занавеску. Последнее, говорю, сбереженье всерьез прут!
                     Тут  многие  театральные  спецы  —  видят,  не  по  пьесе  слова  —  из  кулис  выходят.
               Суфлер, спасибо, из будки наружу вылезает.
                     — Кажись, — говорит, — граждане, действительно у купца бумажник свистнули.
                     Дали занавес. Воды мне в ковшике принесли. Напоили.
                     — Братцы,  —  говорю.  —  Режиссер, говорю, Иван  Палыч.  Да  что  ж  это, говорю.  По
               ходу, говорю, пьесы ктойто бумажник у меня вынул.
                     Ну, устроили обыск у любителей. А только денег не нашли. А пустой бумажник кто-то
               в кулисы кинул.
                     Деньги так и сгинули. Как сгорели.
                     Вы говорите — искусство? Знаем! Играли!"
                     1925

                                                          КРИЗИС

                     Давеча, граждане, воз кирпичей по улице провезли. Ей-богу!
                     У  меня,  знаете,  аж  сердце  затрепетало  от  радости.  Потому  строимся  же,  граждане.
               Кирпич-то ведь не зря же везут. Домишко, значит, где-нибудь строится. Началось — тьфу,
               тьфу, не сглазить!
                     Лет, может, через двадцать, а то и меньше, у каждого гражданина небось по цельной
               комнате будет. А ежели население шибко не увеличится и, например, всем аборты разрешат
               — то и по две. А то и по три на рыло. С ванной.
                     Вот  заживем-то  когда,  граждане!  В  одной  комнате,  скажем,  спать,  в  другой  гостей
               принимать, в третьей еще чего-нибудь… Мало ли! Делов-то найдется при такой свободной
               жизни.
                     Ну,  а  пока  что  трудновато  насчет  квадратной  площади.  Скуповато  получается  ввиду
               кризиса.
                     Я вот, братцы, в Москве жил. Недавно только оттуда вернулся. Испытал на себе этот
               кризис.
                     Приехал я, знаете, в Москву. Хожу с вещами по улицам. И то есть ни в какую. Не то
               что остановиться негде — вещей положить некуда.
                     Две  недели,  знаете,  проходил  по  улицам  с  вещами  —  оброс  бороденкой  и  вещи
               порастерял. Так, знаете, налегке и хожу без вещей. Подыскиваю помещение.
                     Наконец в одном доме какой-то человечек по лестнице спущается.
                     — За тридцать рублей, — говорит, — могу вас устроить в ванной комнате. Квартирка,
               говорит,  барская…  Три  уборных…  Ванна…  В  ванной,  говорит,  и  живите  себе.  Окон,
               говорит, хотя и нету, но зато дверь имеется. И вода под рукой. Хотите, говорит, напустите
               полную ванну воды и ныряйте себе хоть цельный день.
                     Я говорю:
                     — Я, дорогой товарищ, не рыба. Я, говорю, не нуждаюсь нырять. Мне бы, говорю, на
               суше пожить. Сбавьте, говорю, немного за мокроту.
                     Он говорит:
                     — Не  могу,  товарищ.  Рад  бы,  да  не  могу.  Не  от  меня  целиком  зависит.  Квартира
               коммунальная. И цена у нас на ванну выработана твердая.
                     — Ну, что ж, — говорю, — делать? Ладно. Рвите, говорю, с меня тридцать и допустите,
               говорю, скорее. Три недели, говорю, по панели хожу. Боюсь, говорю, устать.
                     Ну, ладно. Пустили. Стал жить.
   62   63   64   65   66   67   68   69   70   71   72