Page 24 - Вечера на хуторе близ Диканьки
P. 24
Подпёрши локтем хорошенький подбородок свой, задумалась Параска, одна, сидя в хате.
Много грёз обвивалось около русой головы. Иногда вдруг лёгкая усмешка трогала её алые
губки, и какое-то радостное чувство подымало тёмные её брови; то снова облако
задумчивости опускало их на карие светлые очи. «Ну что, если не сбудется то, что говорил
он? — шептала она с каким-то выражением сомнения. — Ну что, если меня не выдадут?
если… Нет, нет; этого не будет! Мачеха делает всё, что ей ни вздумается; разве и я не могу
делать того, что мне вздумается? Упрямства-то и у меня достанет. Какой же он хороший! как
чудно горят его чёрные очи! как любо говорит он:
Парасю, голубко! как пристала к нему белая свитка! ещё бы пояс поярче!.. пускай уже,
правда, я ему вытку, как перейдём жить в новую хату. Не подумаю без радости, —
продолжала она, вынимая из пазухи маленькое зеркало, обклеенное красною бумагою,
купленное ею на ярмарке, и глядясь в него с тайным удовольствием: — как я встречусь тогда
где-нибудь с нею, — я ей ни за что не поклонюсь, хоть она себе тресни. Нет, мачеха, полно
колотить тебе свою падчерицу! Скорее песок взойдёт на камне и дуб погнётся в воду, как
верба, нежели я нагнусь перед тобою! Да я и позабыла… дай примерить очипок, хоть
мачехин, как-то он мне придётся!» Тут встала она, держа в руках зеркальце, и, наклонясь к
нему головою, трепетно шла по хате, как будто бы опасаясь упасть, видя под собою вместо
полу потолок с накладенными под ним досками, с которых низринулся недавно попович, и
полки, уставленные горшками. «Что я, в самом деле, будто дитя, — вскричала она смеясь: —
боюсь ступить ногою».
И начала притопывать ногами всё, чем далее, смелее; наконец левая рука её опустилась и
упёрлась в бок, и она пошла танцевать, побрякивая подковами, держа перед собою зеркало и
напевая любимую свою песню:
Зелененький барвіночку,
Стелися низенько!
А ти, милий, чернобривий,
Присунься близенько!
Зелененький барвіночку,
Стелися ще нижче!
А ти, милий, чернобривий,
Присунься ще ближче!
Черевик заглянул в это время в дверь и, увидя дочь свою танцующею перед зеркалом,
остановился. Долго глядел он, смеясь невиданному капризу девушки, которая, задумавшись,
не примечала, казалось, ничего; но когда же услышал знакомые звуки песни — жилки в нём
зашевелились; гордо подбоченившись, выступил он вперёд и пустился вприсядку, позабыв
про все дела свои. Громкий хохот кума заставил обоих вздрогнуть.
— Вот хорошо, батька с дочкой затеяли здесь сами свадьбу! Ступайте же скорее: жених
Page 24/115
