Page 278 - Робинзон Крузо

своими огромными лапами и когтями, так что мы положительно

недоумевали, чем кончится эта потеха.
Но Пятница скоро вывел нас из недоумения. Видя, что медведь крепко
уцепился за сук и что его не заставишь идти дальше, он заговорил:
– Ну, ну, твой не идет, мой идет, мой идет! Твой не хочет идти ко мне,
мой хочет к себе. – С этими словами он передвинулся на тонкий конец сука,
который согнулся под его тяжестью, и осторожно по ветке соскользнул на
землю и побежал к своему ружью.
– Ну, Пятница, – сказал я ему, – что ты еще затеял? Почему ты не
стреляешь в него?
– Не надо стрелять! – сказал Пятница. – Теперь еще не надо стрелять;
теперь мой стрелять, мой убьет, когда твой будет еще смеяться. – И в самом
деле, он опять рассмешил нас, как вы сейчас увидите. Когда медведь
заметил, что его враг исчез, он стал пятиться назад, но осторожно, не спеша
и на каждом шагу оглядываясь, пока не добрался до ствола; затем по-
прежнему задом наперед полез вниз по дереву, цепляясь когтями и
осторожно, одну за другой, передвигая ноги. Тут-то, раньше чем зверь

успел стать на землю задними ногами, Пятница подошел к нему вплотную,
вставил ему в ухо дуло своего ружья и застрелил медведя на месте.
Проказник обернулся посмотреть, смеемся ли мы, и, видя по нашим
лицам, что мы довольны, сам захохотал во все горло.
– Так мы убиваем медведь в наша страна! – сказал он.
– Как же вы их убиваете? – спросил я. – Ведь у вас нет ружей.
– Нет, ружей нет, зато есть много, много длинные стрелы.
История с медведем нас развлекла, но все же мы были в глухом месте,
проводника нашего сильно потрепали волки, и мы не знали, что
предпринять; волчий вой все еще отдавался в моих ушах: поистине, после
рева, слышанного мною однажды на африканском берегу, – о чем я уже
рассказывал, – я в жизни своей не слыхал таких ужасающих звуков.
Этот вой и близость ночи заставили нас поспешить, иначе мы сдались

бы на просьбы Пятницы и, конечно, сняли бы шкуру с медведя: зверь был
такой огромный, что дело стоило того, но нам оставалось пройти еще около
десяти миль, и проводник торопил нас; мы оставили медведя и пошли
дальше.
Земля здесь была покрыта снегом, хотя не таким глубоким и опасным,
как в горах; мы потом узнали, что хищные звери, гонимые голодом,
спустились с гор в лес и в долины в поисках пищи и натворили в деревнях
много бед: пугали поселян, задрали множество овец и лошадей и даже
несколько человек.