Page 10 - Лошадиная фамилия
P. 10
Червяков кашлянул, подался туловищем вперед и зашептал генералу на ухо:
– Извините, вашество, я вас обрызгал… я нечаянно…
– Ничего, ничего…
– Ради Бога, извините. Я ведь… я не желал!
– Ах, сидите, пожалуйста! Дайте слушать!
Червяков сконфузился, глупо улыбнулся и начал глядеть на сцену. Глядел он, но уж
блаженства больше не чувствовал. Его начало помучивать беспокойство. В антракте он
подошел к Бризжалову, походил возле него и, поборовши робость, пробормотал:
– Я вас обрызгал, вашество… Простите… Я ведь… не то чтобы…
– Ах, полноте… Я уж забыл, а вы всё о том же! – сказал генерал и нетерпеливо шевельнул
нижней губой.
«Забыл, а у самого ехидство в глазах, – подумал Червяков, подозрительно поглядывая на
генерала. – И говорить не хочет. Надо бы ему объяснить, что я вовсе не желал… что это
закон природы, а то подумает, что я плюнуть хотел. Теперь не подумает, так после
подумает!..»
Придя домой, Червяков рассказал жене о своем невежестве. Жена, как показалось ему,
слишком легкомысленно отнеслась к происшедшему; она только испугалась, а потом, когда
узнала, что Бризжалов «чужой», успокоилась.
– А все-таки ты сходи, извинись, – сказала она. – Подумает, что ты себя в публике держать не
умеешь!
– То-то вот и есть! Я извинялся, да он как-то странно… Ни одного слова путного не сказал. Да
и некогда было разговаривать.
На другой день Червяков надел новый вицмундир, подстригся и пошел к Бризжалову
объяснить… Войдя в приемную генерала, он увидел там много просителей, а между
просителями и самого генерала, который уже начал прием прошений. Опросив несколько
просителей, генерал поднял глаза и на Червякова.
– Вчера в «Аркадии», ежели припомните, вашество, – начал докладывать экзекутор, – я
чихнул-с и… нечаянно обрызгал… Изв…
– Какие пустяки… Бог знает что! Вам что угодно? – обратился генерал к следующему
просителю.
«Говорить не хочет! – подумал Червяков, бледнея. – Сердится, значит… Нет, этого нельзя так
оставить… Я ему объясню…»
Когда генерал кончил беседу с последним просителем и направился во внутренние
апартаменты, Червяков шагнул за ним и забормотал:
– Вашество! Ежели я осмеливаюсь беспокоить вашество, то именно из чувства, могу сказать,
раскаяния!.. Не нарочно, сами изволите знать-с!
Генерал состроил плаксивое лицо и махнул рукой.
– Да вы просто смеетесь, милостисдарь! – сказал он, скрываясь за дверью.
Page 10/30
