Page 7 - Лошадиная фамилия
P. 7
– Да нешто не видите? Лес!
«Действительно, лес… – подумал землемер. – А я-то испугался! Однако не нужно выдавать
своего волнения… Он уже заметил, что я трушу. Отчего это он стал так часто на меня
оглядываться? Наверное, замышляет что-нибудь… Раньше ехал еле-еле, нога за ногу, а
теперь ишь как мчится!»
– Послушай, Клим, зачем ты так гонишь лошадь?
– Я ее не гоню. Сама разбежалась… Уж как разбежится, так никаким средствием ее не
остановишь… И сама она не рада, что у ней ноги такие.
– Врешь, брат! Вижу, что врешь! Только я тебе не советую так быстро ехать. Попридержи-ка
лошадь… Слышишь? Попридержи!
– Зачем?
– А затем… затем, что за мной со станции должны выехать четыре товарища. Надо, чтоб они
нас догнали… Они обещали догнать меня в этом лесу… С ними веселей будет ехать… Народ
здоровый, коренастый… у каждого по пистолету… Что это ты все оглядываешься и
движешься, как на иголках? А? Я, брат, тово… брат… На меня нечего оглядываться…
интересного во мне ничего нет… Разве вот револьверы только… Изволь, если хочешь, я их
выну, покажу… Изволь…
Землемер сделал вид, что роется в карманах, и в это время случилось то, чего он не мог
ожидать при всей своей трусости. Клим вдруг вывалился из телеги и на четвереньках
побежал к чаще.
– Караул! – заголосил он. – Караул! Бери, окаянный, и лошадь и телегу, только не губи ты
моей души! Караул!
Послышались скорые удаляющиеся шаги, треск хвороста – и все смолкло… Землемер, не
ожидавший такого реприманда[1], первым делом остановил лошадь, потом уселся поудобней
на телеге и стал думать.
«Убежал… испугался, дурак… Ну, как теперь быть? Самому продолжать путь нельзя, потому
что дороги не знаю, да и могут подумать, что я у него лошадь украл… Как быть?»
– Клим! Клим!
«Клим!..» – ответило эхо.
От мысли, что ему всю ночь придется просидеть в темном лесу на холоде и слышать только
волков, эхо да фырканье тощей кобылки, землемера стало коробить вдоль спины, словно
холодным терпугом.
– Климушка! – закричал он. – Голубчик! Где ты, Климушка?
Часа два кричал землемер, и только после того, как он охрип и помирился с мыслью о
ночевке в лесу, слабый ветерок донес до него чей-то стон.
– Клим! Это ты, голубчик? Поедем!
– У… убьешь!
– Да я пошутил, голубчик! Накажи меня Господь, пошутил! Какие у меня револьверы! Это я от
страха врал! Сделай милость, поедем! Мерзну!
Page 7/30
