Page 11 - Лошадиная фамилия

«Какие же тут насмешки? – подумал Червяков. – Вовсе тут нет никаких насмешек! Генерал, а
не может понять! Когда так, не стану же я больше извиняться перед этим фанфароном! Черт
с ним! Напишу ему письмо, а ходить не стану! Ей-богу, не стану!»

Так думал Червяков, идя домой. Письма генералу он не написал. Думал, думал и никак не
выдумал этого письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять.

– Я вчера приходил беспокоить вашество, – забормотал он, когда генерал поднял на него
вопрошающие глаза, – не для того, чтобы смеяться, как вы изволили сказать. Я извинялся за
то, что, чихая, брызнул-с… а смеяться я и не думал. Смею ли я смеяться? Ежели мы будем
смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к персонам… не будет…

– Пошел вон!! – гаркнул вдруг посиневший и затрясшийся генерал.

– Что-с? – спросил шепотом Червяков, млея от ужаса.

– Пошел вон!! – повторил генерал, затопав ногами.

В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к
двери, вышел на улицу и поплелся… Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он
лег на диван и… помер.

Хамелеон

Через базарную площадь идет полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с
узелком в руке. За ним шагает рыжий городовой с решетом, доверху наполненным
конфискованным крыжовником. Кругом тишина… На площади ни души… Открытые двери
лавок и кабаков глядят на свет Божий уныло, как голодные пасти; около них нет даже нищих.

– Так ты кусаться, окаянная? – слышит вдруг Очумелов. – Ребята, не пущай ее! Нынче не
велено кусаться! Держи! А-а-а!

Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца
Пичугина, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака. За ней гонится человек в
ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке. Он бежит за ней и, подавшись
туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку на задние лапы. Слышен вторично
собачий визг и крик: «Не пущай!» Из лавок высовываются сонные физиономии, и скоро около
дровяного склада, словно из земли выросши, собирается толпа.

– Никак, беспорядок, ваше благородие!.. – говорит городовой.

Очумелов делает полуоборот налево и шагает к сборищу. Около самых ворот склада, видит
он, стоит вышеписаный человек в расстегнутой жилетке и, подняв вверх правую руку,
показывает толпе окровавленный палец. На полупьяном лице его как бы написано: «Ужо я
сорву с тебя, шельма!»– да и самый палец имеет вид знамения победы. В этом человеке
Очумелов узнает золотых дел мастера Хрюкина. В центре толпы, растопырив передние ноги
и дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала – белый борзой щенок с острой
мордой и желтым пятном на спине. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса.

– По какому это случаю тут? – спрашивает Очумелов, врезываясь в толпу. – Почему тут? Это
ты зачем палец?.. Кто кричал?

– Иду я, ваше благородие, никого не трогаю… – начинает Хрюкин, кашляя в кулак. – Насчет

Page 11/30