Page 17 - Майская ночь, или Утопленница

отнимать цыплёнков у бедной матери!

«Ты не ведьма!» – подумал Левко.

– Кто же будет вороном?

Девушки снова собрались кинуть жребий.

– Я буду вороном! – вызвалась одна из средины.

Левко стал пристально вглядываться в лицо ей. Скоро и смело гналась она за вереницею и
кидалась во все стороны, чтобы изловить свою жертву. Тут Левко стал замечать, что тело её
не так светилось, как у прочих: внутри его виднелось что-то чёрное. Вдруг раздался крик:
ворон бросился на одну из вереницы и схватил её, и Левку почудилось, будто у ней
выпустились когти и на лице её сверкнула злобная радость.

– Ведьма! – сказал он, вдруг указав на неё пальцем и оборотившись к дому.

Панночка засмеялась, и девушки с криком увели за собою представлявшую ворона.

– Чем наградить тебя, парубок? Я знаю, тебе не золото нужно: ты любишь Ганну; но суровый
отец мешает тебе жениться на ней. Он теперь не помешает; возьми, отдай ему эту записку…

Белая ручка протянулась, лицо её как-то чудно засветилось и засияло… С непостижимым
трепетом и томительным биением сердца схватил он записку и… проснулся.

VI. Пробуждение

– Неужели это я спал? – сказал про себя Левко, вставая с небольшого пригорка. – Та к живо,
как будто наяву!.. Чудно, чудно!.. – повторил он, оглядываясь.

Месяц, остановившийся над его головою, показывал полночь; везде тишина; от пруда веял
холод; над ним печально стоял ветхий дом с закрытыми ставнями; мох и дикий бурьян
показывали, что давно из него удалились люди. Тут он разогнул свою руку, которая
судорожно была сжата во время сна, и вскрикнул от изумления, почувствовавши в ней
записочку. «Эх, если бы я знал грамоте!» – подумал он, оборачивая её перед собою на все
стороны. В это мгновение послышался позади его шум.

– Не бойтесь, прямо хватайте его! Чего струсили? нас десяток. Я держу заклад, что это
человек, а не чёрт! – так кричал голова своим сопутникам, и Левко почувствовал себя
схваченным несколькими руками, из которых иные дрожали от страха. – Скидывай-ка,
приятель, свою страшную личину! Полно тебе дурачить людей! – проговорил голова, ухватив
его за ворот, и оторопел, выпучив на него глаз свой. – Левко, сын! – вскричал он, отступая от
удивления и опуская руки. – Это ты, собачий сын! Вишь, бесовское рождение! Я думаю, какая
это шельма, какой это вывороченный дьявол строит штуки! А это, выходит, всё ты, неварёный
кисель твоему батьке в горло, изволишь заводить по улице разбои, сочиняешь песни!..
Эге-ге-ге, Левко! А что это? Видно, чешется у тебя спина! Вязать его!

– Постой, батько! велено тебе отдать эту записочку, – проговорил Левко.

– Не до записок теперь, голубчик! Вязать его!

– Постой, пан голова! – сказал писарь, развернув записку: – комиссарова рука!

Page 17/20