Page 278 - Севастопольские рассказы

отправился в Севастополь квартирьером своей батареи, которая вступила туда 2 апреля. С
этого дня до 15 мая Толстой не выезжал из Севастополя, неся службу на 4 бастионе,
увлеченный своею деятельностью и «духом защитников Севастополя». Настроение Толстого,
которое сквозит в его Дневнике, отчетливо отражается в рассказе, и в известной мере рассказ
можно считать автобиографическим. В этом отношении интересны следующие слова
рассказа: «Главное отрадное убеждение – это убеждение в невозможности взять
Севастополь, и не только взять Севастополь, но поколебать где бы то ни было силу России».
Слова эти, для нас так странно звучащие из уст Толстого, которые уже при перепечатке
рассказа в 1856 г. он несколько видоизменил и сократил, потому что уже далеко отошел от
тех сильных, совсем особых переживаний, которые он испытал в апреле 1855 г., почти
совершенно соответствуют мыслям, которые записаны им в Дневнике: «Держимся мы не
только хорошо, но так, что защита эта должна очевидно доказать неприятелю
[невозможность] когда бы то ни было взять Севастополь». Это было записано как раз во
время писания «Севастополя», 2 апреля. Но работа над рассказом повидимому шла не очень
спорко: события и служба, а потом нездоровье не давали Толстому писать так, как бы
хотелось, а тут еще кроме «Севастополя» одновременно у него шло и писание «Юности».
«Кроме того, – писал он 11 апреля, – меня злит особенно теперь, когда я болен, то, что
никому в голову не придет, что из меня может выйти что-нибудь кроме chair ? canon47 и
самой бесполезной». 12 апреля на 4 бастионе он записал: «Писал С[евастополь] д[нем] и
ночью, и кажется недурно и надеюсь кончить его завтра». И действительно 13-го на том же 4
бастионе (который ему «начинает очень нравиться»), он «окончил С[евастополь] д[нем] и
н[очью]. Это была первая редакция рассказа еще без отделения описания ночи от описания
дня. «Постоянная прелесть опасности, – добавляет он в дневнике, – наблюдения над
солдатами, с которыми живу, моряками и самым образом войны так приятны, что мне не
хочется уходить отсюда, тем более, что хотелось бы быть при штурме, ежели он будет». 14
апреля он назначает себе работу – «начать отделывать Севастополь и начать рассказ
солдата о том, как его убило». «Боже, – приписывает он, увлеченный и вдохновленный своей
работой, – благодарю тебя за твое постоянное покровительство мне. Как верно ведешь ты
меня к добру. И каким бы я был ничтожным созданием, ежели [бы] ты оставил меня. Не
остави меня, Боже! Напутствуй мне и не [для] удовлетворения моих ничтожных стремлений, а
для вечной и великой, неведомой, но сознаваемой мной цели бытия». Начав в это время
окончательно обрабатывать рассказ, Толстой выделяет из него изображение ночи, оставив в
нем изображение севастопольского дня. В течение недели Толстому удалось написать
набело только два листа Севастополя (запись 21 апреля), потом в два дня на бастионе же он
отделал несколько листочков (запись 24 апреля); вероятно, тут написано было много, потому
что через день, судя по дате при издании, – 25 апр., «Севастополь» уже был закончен и
вскоре отослан в Петербург (цензурное разрешение помечено 30 апреля).

«Севастополь в декабре месяце» был напечатан в № 6 «Современника» с подписью Л. Н. Т. и
с подстрочным примечанием от редакции об обещании автора ежемесячно присылать
картины севастопольской жизни в роде предлагаемой. «Редакция Современника, – говорится
в том же примечании, – считает себя счастливою, что может доставлять своим читателям
статьи, исполненные такого высокого современного интереса, и притом написанные тем
писателем, который возбудил к себе такое живейшее сочувствие и любопытство во всей
читающей русской публике своими рассказами: Детство, Отрочество, Набег и Записки
маркера». «Севастополь в декабре» в отдельном оттиске, до выхода книжки «Современника»
в свет, был представлен П. А. Плетневым Александру II48 и произвел на него сильное
впечатление:49 он распорядился перевести его на французский язык.50 Известие о чтении
рассказа государем «польстило» Толстому, как записал он в своем Дневнике51 15 июня,
получив в Бахчисарае известие об этом от Панаева; в этот же день в числе своих
недостатков за ближайшие дни он отметил «тщеславие, что рассказывал Столыпину про
свою статью». Рассказ Толстого был вскоре по выходе перепечатан в военной газете
«Русский инвалид» в больших извлечениях (№ 122, от 5 июня 1855 г.). В этом извлечении
рассказ первый раз был прочтен Тургеневым и уже в этом виде привел его «в совершенный

Page 278/326