Page 23 - Собачье сердце

Филиппович стал положительно страшен. Сипение вырывалось из его носа, зубы
открылись до десен. Он ободрал оболочку с мозга и пошел куда-то вглубь, выдвигая из
вскрытой чаши полушария мозга. В это время Борменталь начал бледнеть, одной рукой
охватил грудь Шарика и хрипловато сказал:
— Пульс резко падает...
Филипп Филиппович зверски оглянулся на него, что-то промычал и врезался еще
глубже. Борменталь с хрустом сломал стеклянную ампулку, насосал из нее шприц и
коварно кольнул Шарика где-то у сердца.
— Иду к турецкому седлу, — зарычал Филипп Филиппович и окровавленными
скользкими перчатками выдвинул серо-желтый мозг Шарика из головы. На мгновение он
скосил глаза на морду Шарика, и Борменталь тотчас же сломал вторую ампулу с желтой
жидкостью и вытянул ее в длинный шприц.
— В сердце? — робко спросил он.
— Что вы еще спрашиваете? — злобно заревел профессор, — все равно он уже 5 раз у
вас умер. Колите! Разве мыслимо? — Лицо у него при этом стало как у вдохновенного
разбойника.
Доктор с размаху легко всадил иглу в сердце пса.
— Живет, но еле-еле, — робко прошептал он.
— Некогда рассуждать тут — живет не живет, — засипел страшный Филипп
Филиппович, — я в седле. Все равно помрет... ах ты, че... К берегам священным Нила...
Придаток давайте.
Борменталь подал ему склянку, в которой болтался на нитке в жидкости белый
комочек. Одной рукой — «Не имеет равных в Европе... ей-богу!» — смутно подумал
Борменталь, — он выхватил болтающийся комочек, а другой ножницами выстриг такой
же в глубине где-то между распяленными полушариями. Шариков комочек он вышвырнул
на тарелку, а новый заложил в мозг вместе с ниткой и своими короткими пальцами,
ставшими точно чудом тонкими и гибкими, ухитрился янтарной нитью его там замотать.
После этого он выбросил из головы какие-то распялки, пинцет, мозг упрятал назад в
костяную чашу, откинулся и уже поспокойнее спросил:
— Умер, конечно?..
— Нитевидный пульс, — ответил Борменталь.
— Еще адреналину.
Профессор оболочками забросал мозг, отпиленную крышку приложил как по мерке,
скальп надвинул и взревел:
— Шейте!
Борменталь минут в пять зашил голову, сломав три иглы.
И вот на подушке появилась на окрашенном кровью фоне безжизненная, потухшая
морда Шарика с кольцевой раной на голове. Тут же Филипп Филиппович отвалился
окончательно, как сытый вампир, сорвал одну перчатку, выбросив из нее облако потной
пудры, другую разорвал, швырнул на пол и позвонил, нажав кнопку в стене. Зина
появилась на пороге, отвернувшись, чтобы не видеть Шарика в крови. Жрец снял
меловыми руками окровавленный куколь и крикнул:
— Папиросу мне сейчас же, Зина. Все свежее белье и ванну.
Он подбородком лег на край стола, двумя пальцами раздвинул правое веко пса,
заглянул в явно умирающий глаз и молвил:
— Вот, черт возьми. Не издох. Ну, все равно издохнет. Эх, доктор Борменталь, жаль
пса, ласковый был, хотя и хитрый.

1
Честное слово (фр.).