Page 87 - Рассказы. Повести. Пьесы

— Горе! Горе!
О. Христофор разговорился и, что называется, вошел во вкус; он не окончил бы до
обеда, но отворилась дверь и вошел Иван Иваныч. Дядя торопливо поздоровался, сел за стол
и стал быстро глотать чай.
— Ну, со всеми делами справился, — сказал он. — Сегодня бы и домой ехать, да вот с
Егором еще забота. Надо его пристроить. Сестра говорила, что тут где-то ее подружка живет,
Настасья Петровна, так вот, может, она его к себе на квартиру возьмет.
Он порылся в своем бумажнике, достал оттуда измятое письмо и прочел:
— «Малая Нижняя улица, Настасье Петровне Тоскуновой, в собственном доме». Надо
будет сейчас пойти поискать ее. Хлопоты!
Вскоре после чаю Иван Иваныч и Егорушка уж выходили из подворья.
— Хлопоты! — бормотал дядя. — Привязался ты ко мне, как репейник, и ну тебя
совсем к богу! Вам ученье да благородство, а мне одна мука с вами…
Когда они проходили двором, то возов и подводчиков уже не было, все они еще рано
утром уехали на пристань. В дальнем углу двора темнела знакомая бричка; возле нее стояли
гнедые и ели овес.
«Прощай, бричка!» — подумал Егорушка.
Сначала пришлось долго подниматься на гору по бульвару, потом идти через большую
базарную площадь; тут Иван Иваныч справился у городового, где Малая Нижняя улица.
— Эва! — усмехнулся городовой. — Она далече, туда к выгону!
На пути попадались навстречу извозчичьи пролетки, но такую слабость, как езда на
извозчиках, дядя позволял себе только в исключительных случаях и по большим праздникам.
Он и Егорушка долго шли по мощеным улицам, потом шли по улицам, где были одни только
тротуары, а мостовых не было, и в конце концов попали на такие улицы, где не было ни
мостовых, ни тротуаров. Когда ноги и язык довели их до Малой Нижней улицы, оба они
были красны и, сняв шляпы, вытирали пот.
— Скажите, пожалуйста, — обратился Иван Иваныч к одному старичку, сидевшему у
ворот на лавочке, — где тут дом Настасьи Петровны Тоскуновой?
— Никакой тут Тоскуновой нет, — ответил старик, подумав. — Может, Тимошенко?
— Нет, Тоскунова…
— Извините, Тоскуновой нету…
Иван Иваныч пожал плечами и поплелся дальше.
— Да не ищите! — крикнул ему сзади старик. — Говорю — нету, значит нету!
— Послушай, тетенька, — обратился Иван Иваныч к старухе, продававшей на углу в
лотке подсолнухи и груши, — где тут дом Настасьи Петровны Тоскуновой?
Старуха поглядела на него с удивлением и засмеялась.
— Да нешто Настасья Петровна теперь в своем доме живет? — спросила она. —
Господи, уж годов восемь, как она дочку выдала и дом свой зятю отказала! Там теперь зять
живет.
А глаза ее говорили: «Как же вы, дураки, такого пустяка не знаете?»
— А где она теперь живет? — спросил Иван Иваныч.
— Господи! — удивилась старуха, всплескивая руками. — Она уж давно на квартире
живет! Уж годов восемь, как свой дом зятю отказала. Что вы!
Она, вероятно, ожидала, что Иван Иваныч тоже удивится и воскликнет: «Да не может
быть!!», но тот очень покойно спросил:
— Где ж ее квартира?
Торговка засучила рукава и, указывая голой рукой, стала кричать пронзительным
тонким голосом:
— Идите всё прямо, прямо, прямо… Вот как пройдете красненький домичек, там на
левой руке будет переулочек. Так вы идите в этот переулочек и глядите третьи ворота
справа…
Иван Иваныч и Егорушка дошли до красного домика, повернули налево в переулок и