Page 24 - Голова профессора Доуэля

— Так на чём мы остановились? Да… «Состояние больных требует моего
постоянного, — или нет, напишите: — неотлучного пребывания в доме профессора Керна.
Профессор Керн был так добр, что предоставил в моё распоряжение прекрасную комнату с
окном в сад. Кроме того, так как мой рабочий день увеличился, то профессор Керн утроил
моё жалованье».
Лоран с упрёком посмотрела на Керна.
— Это не ложь, — сказал он. — Необходимость заставляет меня лишить вас свободы,
но я должен чем-нибудь вознаградить вас. Я действительно увеличиваю вам жалованье.
Пишите дальше: «Уход здесь прекрасный, и хотя работы много, но я чувствую себя
великолепно. Ко мне не приходи, — профессор никого не принимает у себя. Но не скучай, я
тебе буду писать…» Так. Ну, и от себя прибавьте ещё каких-нибудь нежностей, которые вы
обычно пишете, чтобы письмо не возбудило никаких подозрений.
И, уже как будто позабыв о Лоран, Керн начал размышлять вслух:
— Долго так, конечно, продолжаться не может. Но, надеюсь, я долго и не задержу вас.
Наша работа приходит к концу, и тогда… То есть, я хотел сказать, что голова недолговечна.
И когда она прикончит своё существование… Ну, что там, вы знаете всё. Проще сказать,
когда мы кончим с Доуэлем работу, окончится и существование головы Доуэля. От головы
не останется даже пепла, и тогда вы сможете вернуться к своей уважаемой матушке. Вы
больше не будете опасны для меня. И ещё раз: имейте в виду, если вы вздумаете болтать, у
меня есть свидетели, которые в случае надобности покажут под присягой, что бренные
останки профессора Доуэля вместе с головой, ногами и прочими профессорскими
атрибутами сожжены мною после анатомического вскрытия в крематории. Для этих случаев
крематорий — очень удобная вещь.
Керн позвонил. Вошёл Джон.
— Джон, ты отведёшь мадемуазель Лоран в белую комнату, выходящую окном в сад.
Мадемуазель Лоран переселяется в мой дом, так как сейчас предстоит большая работа.
Спроси у мадемуазель, что ей необходимо, чтобы устроиться поудобнее, и достань всё
необходимое. Можешь заказать от моего имени по телефону в магазинах. Счета я оплачу. Не
забудь заказать для мадемуазель обед.
И, откланявшись. Керн ушёл.
Джон проводил Лоран в отведённую ей комнату.
Керн не солгал: комната действительно была очень хороша — светлая, просторная и
уютно обставленная. Огромное окно выходило в сад. Но самая мрачная тюрьма не могла
навести на Лоран большей тоски, чем эта весёлая, нарядная комната. Как тяжело больная,
добралась Лоран до окна и посмотрела в сад.
«Второй этаж… высоко… отсюда не убежишь…» — подумала она. Да если бы и могла
убежать, не убежала бы, так как её бегство было бы равносильно приговору для головы
Доуэля.
Лоран в изнеможении опустилась на кушетку и погрузилась в тяжёлое раздумье. Она
не могла определить, сколько времени находилась в этом состоянии.
— Кушать подано, — услышала она, как сквозь сон, голос Джона и подняла усталые
веки.
— Благодарю вас, я не голодна, уберите со стола.
Вышколенный слуга беспрекословно исполнил приказание и удалился.
И она вновь погрузилась в свои думы. Когда в окне противоположного дома вспыхнули
огни, она почувствовала такое одиночество, что решила немедля навестить головы.
Особенно ей хотелось повидать голову Доуэля.
Неожиданный визит Лоран чрезвычайно обрадовал голову Брике.
— Наконец-то! — воскликнула она. — Уже? Принесли?
— Что?
— Моё тело, — сказала Брике таким тоном, как будто вопрос шёл о новом платье.
— Нет, ещё не принесли, — невольно улыбаясь, ответила Лоран. — Но скоро принесут,